Когда сказку читают, она - правда.
Рейтинг: PG-13
Жанры: джен, фэнтази, приключения.
Аннотация: Этот мир бесконечен. Еще никому из ныне живущих не удалось обойти не то что половину, а даже малую его часть. И все равно некоторые продолжают пытаться. Их была целая череда, путешественников, шаг за шагом изучавших страны и народы. Они записывали свои истории в бесконечную, как сам мир, книгу, и передавали ее от одного к другому. Пока на одном из них Великое Путешествие не прервалось. Прервалось ли?
Комментарий автора: Пишется по заявке на фикбуке. Тренируюсь быть богом. В первой главе слишком заморачивалась с описаниями, поэтому получился перебор подробностей. Половина из них совершенно не важны, так что даже не пытайтесь их запомнить ^_^.
Поставить оценку на фикбуке.
Глава 1. После бояГлава 1. После боя.
- Ринео! Ринео, куда ты?
Пухлый и суетливый, барон Миноко кинулся к молодому господину, который отделился от солдат и собирался улизнуть.
- Не беспокойтесь, дядюшка! - юноша обернулся и на ходу помахал взволнованному барону. На лице сияла самоуверенная улыбка. - Ничего со мной не случится!
- Непослушный мальчишка! Неужели не знает, что так нельзя говорить? Он только навлечет этим несчастье, - раздраженно пробормотал барон. Разряженный в походную одежду (даже она отличалась вычурной вышивкой и яркостью цветов), барон выглядел неуместно в городе, пережившим сначала захват чужим владетелем, а после - бой истинного хозяина с захватчиками. И, кажется, был единственным, кто этого не понимал.
Залитая лучами полуденного солнца, площадь сдержанно шумела. Иногда раздавались крики среди пленных, но они быстро смолкали. Раньше здесь теснились торговые палатки, но теперь от них остались одни обломки, которые победители смели в кучу. А освободившееся место заняли солдаты, постепенно отходящие от недавней битвы. Все ждали приказов виконта Осано Картильо, истинного владетеля этих земель, а до тех пор отдыхали, утоляли жажду и подсчитывали потери. Старой статуе в центре фонтана кто-то успел сбить голову, и теперь двое солдат тщетно искали ее по поручению командиров, страшащихся гнева виконта. В лучшие дни статуя основателя города стояла, гордо задрав подбородок, подбоченившись и выставив правую руку вперед так, будто говоря: "Вот это все создал я!". Сейчас же безголовая статуя явно вопрошала: "Только посмотрите, что вы наделали?".
- Эгей! Господин Ринео, а здорово мы их сегодня, а? - невысокий солдат в форме личной охраны дома Картильо залихватски подкрутил жгуче-черные усы.
- Еще как! - бодро отозвался юноша. Он шел через площадь, и не все, но многие приветствовали его. И сами гордо расправились плечи, а на лице заиграла гордая улыбка. Он был юн, но они признавали его. Это грело.
Крики пухлого барона давно смолкли, как и ободряющие оклики солдат, а Ринео шел все так же уверенно, с детства привыкший держать себя. Вот только улыбаться перестал и замедлил шаг. Да, это была славная победа, но "дядюшка" своим неусыпным контролем и хлопотами способен любое настроение испортить. Лучше побродить по Хоросу, известному своими ярмарками, и посмотреть на него с другой стороны. Не столь нарядной, как обычно. Торопиться некуда, отец теперь долго и со вкусом будет договариваться о перемирии, и - парень был готов поспорить - выжмет из соседа в два раза больше отступных, чем тот собирался отдать при худшем раскладе. Что-что, а торговыми способностями виконт Тариото не обладал.
Два года назад Клес, мечтавший о военной славе, стал главой дома Тариото. Ему тогда исполнилось всего восемнадцать, на год больше, чем Ринео сейчас. За два года он освоился и, видимо, решил попробовать свои силы. Участок пограничной с домом Картильо земли действительно выглядел соблазнительно и не особо защищено. Вот только зря Клес пренебрег слухами о том, что один из сыновей местного владетеля растет весьма талантливым в стратегии. Да и отец был не таким уж бездарем, просто думал шаблонно… Ну, пускай Клес хлебнет за свою самонадеянность. Сам Ринео о военной славе не мечтал. И сейчас, после битвы, в которой он был правой рукой отца, чувствовал удовлетворение от хорошо проделанной работы, но не более. Осано гордился способностями сына к стратегии, но сам Ринео мечтал совсем о другом...
Юноша шагал по пустынным улочкам, которые подобно змеям пытались протиснуться меж каменных домов. Высокие стены загораживали солнце, и в обычный день, сунувшись в темный переулок, можно было нарваться на любителей легкой наживы, которых в Хоросе, как в любом богатом городе, хватало. Теперь же отребье попряталось в норы, а законопослушные горожане только-только начали отворять забаррикадированные окна и двери. Лишь самые храбрые крутились у площади, выясняя подробности. Давно, давно никто не тревожил благополучный Хорос, и Ринео кольнуло неприятное чувство, что любимый в детстве город ярмарок осквернили, испоганили. В том числе и он сам. И сколько бы он не повторял себе, что все сделано правильно, что боя в городе было не избежать, что стены починят, а погибших крайне мало, пакостное чувство не покидало.
Бой шел не здесь, но скоро покажется стена, которая пострадала больше всего. Уже слышны голоса горожан и солдат, посланных на расчистку завалов. Ринео пошел еще медленнее, но следы разрушений показались уже за следующим поворотом. Здесь, на окраине города, у самой стены, жили бедняки, и жилища у них были… низкие. Под ногами хлюпало, помои тут выкидывали прямо на улицу, а дома были больше из глины, чем из камня. Останки одного такого дома преграждали дорогу. Камень из баллисты, перелетев через стену, разрушил его до основания, и теперь красные черепки вперемешку с булыжниками усеяли все вокруг. Они хрустели и скрежетали под ногами. Юноша обошел развалины, и с другой стороны увидел старика. Он лежал под завалом, и лишь руки и голова его были свободны; лицо скрывала седая грива, окрашенная бурыми пятнами.
- Не повезло старику, - задумчиво сказал Ринео. Рядом лежала дорожная сумка, из которой торчал край толстой книги. Заинтересованный, парень опустился на корточки и достал ее. Книга - дорогая вещь, откуда она у нищего? Новый кожаный переплет без надписей ничего не сказал, а внутри - желтые шероховатые страницы, исписанные убористым, но разборчивым почерком, так не похожим на аккуратный почерк профессиональных писцов. Кажется, это был дневник старика. Ринео открыл наугад.
"Карл говорит, что идти еще два дня, но я ему не верю. Будь проклят тот день, когда я связался с этим бараном! В Эрине все говорили, что до Гадешпа 5 дней пути, мы тащимся уже шестой. Караванщик оправдывается, что на основном тракте засели разбойники. А охрана ему на что?"
- А у тебя был тяжелый нрав, старик, - усмехнулся парень и полез за остальными вещами бродяги. Названия городов были незнакомы, значит погибший пришел издалека. И вряд ли в городе найдутся безутешные родственники, кому потрепанная сумка дорога как память о погибшем. А нищий, который мог бы подобрать бесхозное добро, как-нибудь перебьется.
В отличие от книги, сумка оказалась такой старой, что тут же порвалась, стоило чуть сильнее дернуть. Чертыхаясь и проклиная все на свете, Ринео разгреб ее и смотал в плотный сверток, чтобы в прореху ничего не выпало. Пришлось нести все в руках. Через десяток шагов показались люди. Солдаты узнавали и приветствовали молодого господина, горожане, заслышав, кто перед ним, тоже спешили поклониться. Найдя грузного усатого сержанта, который явно был здесь за главного, Ринео сказал:
- Дальше по улице найдете старика под развалинами. Проследите, чтоб его похоронили, как должно.
- Хорошо, господин, - сдержанно поклонился сержант.
Стены высились тяжелые, в трещинах. Целые куски обрушились и частью валялись здесь же. Чинить будут позже, а пока лишь стаскивали камни с дороги, освобождая проход для рабочих и телег.
От стены юноша свернул к центру, но не в кривые переулки, а на главную улицу. На двухскатных крышах добротных домов ветер лениво вращал узорчатые флюгера, тяжелые шторы в окнах скрывали достаток. Дома здесь не требовали починки, и если про них говорили "старые", то с одобрением. Дескать, построены надежно, старыми мастерами, и времени не подвластны. Но даже на их фоне один отличался размерами и красотой. Фамильный дом Картильо, в котором семья жила, когда случалось оказаться в Хоросе.
Ворота оказались закрыты. Ринео крикнул, громко стуча кованным кольцом:
- Эй, есть кто живой? Выходи, грабить буду!
Глухо заворчали собаки, послышался топот и стук запора. В открывшуюся щель выглянул долговязый слуга и, убедившись, что это правда молодой господин, счастливо разулыбался:
- Рад вас видеть, господин Ринео! - он открыл дверь шире, отпихивая ногами двух черных овчарок, которые тоже жаждали поздороваться. Стоило войти во двор, и влажные носы уткнулись в подставленные ладони, шумно обнюхивая.
-Привет, привет, разбойники, - юноша с удовольствием потрепал густые загривки и спросил у слуги: - Кто-нибудь еще приходил?
- Ваш отец недавно заходил, но быстро ушел, - мгновенно отозвался слуга. Они направились к парадному входу, и он на ходу продолжил, с удовольствием растягивая слова: - Вернулся с переговоров, был очень доволен. Наказал устроить праздник в честь победы. Вечером будут гуляния.
Дома Ринео заглянул в свою комнату, по-быстрому сунул сверток под кровать, и спустился на кухню. Время близилось к вечеру, а он из всей еды лишь в обед перехватил кусок мяса с сыром. Это надо было срочно исправить. Кухня встретила ароматом пряного мяса и прогорклого масла. В животе тут же требовательно заурчало. Кухарки засуетились, и спустя полминуты перед парнем оказалась дымящаяся миска и копченый окорок. Горячая каша обжигала, что не помешало с аппетитом ее умять. Ущипнув на прощание симпатичную служаночку, Ринео вновь вышел на улицы.
Город оживал. Зажглись ночные фонари, хотя сумерки еще полчаса не сменит темнота безлунной ночи. На улицу высыпались осмелевшие горожане, и чем ближе юноша подходил к центру, тем чаще видел радостные лица. Часть солдат помогала остаткам стражи следить за порядком, но их было куда меньше, чем раньше. С площади убрали раненных и пленных, на освободившемся месте спешно сооружали помост для высоких гостей, расставляли столы, и откуда-то ветер доносил запах запекаемого барашка. Вряд ли одного.
Посреди суеты высился виконт Картильо. Гнедая шевелюра жестких, как щетина, волос скрывала шею; крупное лицо, несмотря на грубые черты и массивную челюсть, выдавало породу, было властным лицом человека, привыкшего повелевать. Он оглянулся и заметил сына.
- Где ты бродишь? – голос был громогласен, под стать облику. – Вечно тебя искать приходится. Кто тебя нашел? Ладно, не важно! Сегодня мы ночуем в городе, основное войско уже встало под стенами, а раненных разобрали по домам. Завтра с утра выступим обратно в замок. Договор подписан, нечего нам тут больше делать, - он огляделся, и зацепил взглядом статую. - Паскудники, голову так и не вернули! Я успел разорить Тариото, а они статую починить не могут, сборище бездельников!
- До чего вы договорились?
- Он выкупил всех пленных, - отец был очень доволен сделкой и сердился не всерьез. - Я выбил из него сто тысяч тилье, убедил, что это дешевле, чем наше немедленное вторжение. Пусть даже недолгое, ха-ха! И еще должен будет 10 пар доспехов. Мал щенок на мне зубы пробовать! А ты хорош, хорош, славный полководец растет. Помяни мое слово, ты еще прославишь наш дом ратными подвигами!
Ринео криво усмехнулся, пытаясь вырваться из жесткого захвата отца. В такие моменты он всегда чувствовал себя неловко. Старые книги о дальних странах привлекали его куда больше звона мечей, только отцу об этом лучше не говорить...
А после был праздник. Градоначальник не посмел возражать, тем более на починку города денег отвели достаточно. На помост поставили укрытый скатертью стол для семьи владетеля, созвали музыкантов, выкатили бочки с вином, чуть в стороне исходили соком запеченные бараны.
Рядом с отцом сидел Риджин - старший брат Ринео. Ростом и статью он пошел в отца, а вот черты лица были тоньше, матери. Осано, Риджин и Ринео – трое мужей Картильо, руководившие атакой, трое спасителей, сидели на возвышении и с почетного места наблюдали за праздником. Площадь наполнилась народом, в центре освободили круг для танцующих. Когда заиграл очередной танец, две девушки подскочили к помосту и утащили братьев в круг. Отец пил вино, смеялся и смотрел на это очень благодушно: "Молодость, молодость".
Вихрь лиц, в котором чаще всего мелькает та симпатичная горожаночка, что вытащила его танцевать. Румяная, круглолицая, она смеется, то падая в объятия, то ускользая. И откуда она только взялась, такая пленительная и пьянящая? Или это он уже столько выпил, что все кажутся ему прелестницами? Все быстрее стучало сердце, подстраиваясь под ритм барабанов, жаром горели ладони, чувствуя тонкий стан под пальцами, кровь прилила к лицу. Но вот танец кончился, и Ринео с сожалением выпустил девушку из рук. Она исчезла в толпе, только мелькнули тяжелые косы, пахнущие весенними цветами.
Почти тут же рядом возник Риджин с двумя полными кружками вина. Одну он сунул брату, а из другой сделал хороший глоток.
- Что, понравилась? Не ищи, еще придет, - уверено сказал он. В этом году ему исполнилось девятнадцать лет. Всего на пару лет старше, обычно Риджин не был таким заносчивым, но, выпив, стал подражать отцу. - Ты пей-пей, это с нашего стола, а не та дрянь, что тут принято называть вином.
- И твоя убежала? – от огорчения Ринео тоже приложился к кружке. - Я даже не успел спросить, как ее зовут.
- И не вздумай! Нам же завтра уезжать, какие имена?
Он ушел, а Рин, поразмыслив над словами брата и заодно наполовину опустошив кружку, осчастливил ею первого попавшегося прохожего и вновь пошел танцевать. Это были не те танцы, которым учат дворяне своих детей, но тело само знало, что делать. Он кружился в хороводе и плясал с очередной красавицей, когда ее сменила прежняя горожаночка. Он рассмеялся и поцеловал ее. Она счастливо рассмеялась в ответ.
Когда музыка смолкла, девушка взяла его за руку и вывела из круга. Он последовал за ней, не обращая внимания куда именно идет. А потом был теплый и, на удивление, пустой дом, прерывистый шепот в темной комнате, жаркие поцелуи и смятые простыни.
Шум с площади долетал едва-едва, но там явно еще гудели. Ущербная луна заглянула в окно и осветила двоих, лежащих на постели. Юноша повернулся к девушке, улыбнулся и принялся вставать.
- Останься, - попросила она, и Ринео, уже слегка протрезвевший, вспомнил слова брата на счет имени. Имя он так и не спросил.
- Не могу. Ты чудесная, - он склонился над ней и вновь поцеловал.
- Тогда приходи еще. Сюда же, - в сумерках не было видно глаз, лишь контуры лица. И Ринео сказал со всей убедительностью, на которую был способен, зная, что врет:
- Обязательно.
Это была не первая девушка Ринео. Хотя такую настойчивость он встретил впервые. Обычно они лишь мелькали перед глазами, рассчитывая на милости, или что юный барон вовсе влюбится. Но влюбляться Ринео не собирался, а потому девушки легко появлялись и так же легко исчезали из его жизни.
Выйдя из незнакомого дома, Ринео отправился не к площади, а домой, где в комнате его ждала не разобранная сумка бродяги. Только подумать, записки путешественника! Он видел чужие страны, ходил по дальним дорогам - то, чем Ринео бредил с детства. Путешествовать, а не воевать, вот что он хотел. Лет в четырнадцать даже пытался удрать из дома, но его быстро вернули и показали всю глупость затеи. С тех пор больше не убегал, но планы вынашивал. Теперь уже такие, чтобы наверняка, чтобы не возвращаться.
Вещи лежали нетронутые. Юноша развернул сумку и высыпал содержимое на кровать. Кусок сыра и вяленого мяса в отдельном свертке, смена белья, пара пористых легких камня, две точеные палочки из красного дерева, и несколько странного вида фигурок. Зачем он носил с собой эти безделушки? Ринео повертел фигурки в руках и сложил их в свою сумку - посмотреть позже. Еда и тряпки вернулись в сумку старика, пусть служанка отдаст каким-нибудь нищим. Настала очередь книги. Он осмотрел ее еще раз. Из корешка шла металлическая цепочка, которая тонула среди страниц. Это оказался стержень чуть толще пера, сужающийся на конце. Закладка? А зачем такая длинная цепочка, что ее приходится складывать в несколько раз, чтобы стержень не болтался снаружи книги?
Ринео раскрыл книгу на первой странице. Вычурными крупными буквами там значилось:
"Повесть о путешествии по дальним странам, дивных народах и обычаях, там увиденных, и преданиях, там услышанных, достославным Амином из Кирстана тщательно записанная".
Сердце застучало чаще. Он был прав, старик пришел издалека! И, похоже, не просто пришел, а именно путешествовал. Ринео попытался найти последнюю запись, но это оказалось не так-то просто. Не исписанными остались всего десяток-другой желтых листов. Дух захватило от восторга, сколько же здесь историй? Шелест бумажных страниц заполнил комнату, юноша не спешил приступить к чтению, завороженно пролистывая книгу в обратном порядке. И скоро заметил, что почерк сильно меняется. Последние страницы были исписаны бегло и ровно, в середине - мелкими прыгающими буквами, которые, к тому же, часто сильно отличались по размеру, а начало - так же, как и заголовок - с любовно выведенными завитушками, размашисто и крупно. Да и страниц оказалось куда больше, чем Ринео принял на первый взгляд. Наверно, от того, что листы тоньше обычного, решил он. Такой тонкой выделки ему еще не попадалось.
Наконец, он вновь открыл первые страницы и принялся читать, что же хотел поведать миру Амин из Кирстана.
Часть 2. История Амина из Кирстана.Часть 2. История Амина из Кирстана.
Эталем бесконечен. Давным-давно Бог создал этот мир и населил его многочисленными народами и тварями, дав каждому свою землю, свой дом. И сколько бы стран я не проходил, каждый народ по-своему объясняет сотворение мира, а многие даже не догадываются о соседях, что их окружают. Например, криолисы, живущие среди труднопроходимых лесов, считают, что если долго идти в одну сторону, попадешь к демонам в ад. Их соседи, "демоны", не столь категоричны и знают, что мир не кончается ни за порогом их удивительных прозрачных городов, ни многими километрами позже. На заре времен, говорят они, бог создал их мир первым, но в великой милости своей и безграничном могуществе, не стал останавливаться, и дал жизнь прочим существам, дабы видел богоизбранный народ сашили, что жить можно по разному, и стремился стать лучше. Позже я подробнее расскажу об этом удивительном соседстве.
Мое имя Амин, и родом я из Кирстана, что в стране песков. Там палящее солнце, от которого прячется все живое, лишь могучие верблюды да люди способны терпеть его долго. Там большие города и зеленые оазисы, кишащие жизнью. Там холодные ночи, которые восхваляет все живое, хоть человек, хоть мелкая ящерка, что днем прячется в глубоко под землей и только в сумерках вылезает на поверхность. Двадцать лет я не видел, как солнце поднимается над волнами песка, заставляя его искриться и слепить глаза. Двадцать лет я не видел ночи весенних дождей, когда, почувствовав живительную влагу, одновременно расцветают сотни и тысячи цветов, расцветает сама пустыня, на короткий миг из желтой став разноцветно-пестрой. Двадцать лет назад я ушел с торговым караваном в восточный город Ахарат и больше не видел родного дома.
Я был торговцем, молодым, амбициозным, и в тот караван вложил все свои деньги, рассчитывая на большую прибыль. Но Мать Ночь рассудила иначе. На нас напали разбойники, беглые рабы и прочее отребье, ни к кому не знающие жалости. Я выжил случайно, меня приняли за мертвого. Больше так не повезло никому. Как бы не отличались страны, грабитель есть в любой из них, где-то их успешно заменяют дикие звери, которым нет дела до твоих сокровищ, зато очень интересен ты сам. В дальнейшем я пережил много опасных встреч, но ни одна из них не кончалась столь печально. О них я тоже расскажу.
Я очнулся на закате от возни шакалов, что сбежались на запах крови. Разбойники увели верблюдов с поклажей, бросив неудачливых торговцев и дальше обагрять пески своей кровью. Шакалы рычали и повизгивали, а рядом прыгал орел, примериваясь к ужину. Я четко помню эту картину, так как она означала крушение всей моей прежней жизни и твердо запечатлелась в памяти. Я не мог вернуться в города без товара, меня быстро поймали бы за долги и отправили в тюрьму. Ни в одной из стран не любят ростовщиков, но тем не менее, в большинстве они все равно есть, и их услугами пользуются. Такова, видимо, человеческая природа: рисковать и пытаться отхватить больший кусок, чем он может сейчас себе позволить.
Наш караван держал путь в восточный город Ахарат, который находился на краю обитаемых земель. Дальше на восток попадались отдельные оазисы, но слишком маленькие, чтобы прокормить даже небольшую деревеньку. Но одному человеку много не надо, и я решил отправиться туда, чтобы привести в порядок себя и свои мысли.
Путь был долог, а размышления тягостными. Одному в пустыне не выжить, и даже оазисы, приветливо журчащие родниками, могли лишь продлить мою агонию, но не стать полноценным домом. И я решил не чахнуть у них, подобно срубленной пальме, а идти дальше на восток, пока хватит сил. Мать Ночи благоволила мне, посылая пищу скудную, но достаточную, чтобы продолжить путь. Любое существо с молоком матери впитывает, как выжить на родной земле, даже если это пески, которые выглядят обманчиво безжизненными.
Спустя несколько дней пути поиски мои увенчались успехом, хотя я и не знал, что ищу. Знак границы я принял за недомогание, но позже неоднократно убеждался, что переход границы между мирами всегда ощущается так. И если в этот раз я испугался ее, приняв за симптом приближающейся смерти, то впоследствии не раз радовался, как предвестнику новой удивительной земли.
Мир Эталема один и един во множестве проявлений. Эти проявления первое время я называл оазисами в память о покинутой родине, но это название еще менее верно, чем "мир", хотя и не лишено логики. Ведь каждая такая область служит домом людям и животным, как и оазисы в пустыне. Со временем я стал называть их хьяр, так их зовет народ басса, чье представление о мире было наиболее полным из всех встреченных мною. Они утверждают, что создатель столь могуч и многообразен, что не смог уместить свою мудрость в один мир и один народ, а потому создал их великое множество. Среди этого народа много путешественников, окрестные области они изучили довольно полно. Существует легенда, что тот человек, который обойдет все земли, обретет божественную мудрость и бессмертие. Но никому еще это не удалось.
Из родных пустынь я перешел в джунгли. Мне казалось, я сошел с ума, потому что для ада там было слишком много растительности, а для рая - слишком много насекомых. Они мгновенно облепили меня, награждая болезненными укусами. Не знаю, сколько я бродил там, путаясь в лианах и продираясь сквозь заросли кустарника, слишком много лет прошло с тех пор, к тому же я был изнеможен пережитым горем и физическими испытаниями. Но в конце концов наткнулся на тамошних обитателей. Это было племя дикарей, темнокожих и плосколицых, не ведающих вежества и законов гостеприимства. Они схватили меня, одурманив порошком, подавляющим волю, и посадили в клетку, где я и просидел до самого побега. Я был для них демоном, страшным колдуном, который только и думает, как украсть их души - вот что я узнал, пытаясь договориться с тюремщиками. И даже то, что все народы Эталема говорят на одном языке, не особо помогло мне. Удивительно, как они не убили меня.
Но я все же сбежал, прихватив горшок с волшебным порошком, которым племя не только пленяло чужаков, но и отгоняло диких зверей от деревни. Этот порошок не единожды спас мне жизнь, пока я пытался выбраться за пределы джунглей, потому что полчища насекомых оказались сущим пустяком по сравнению с гигантской кошкой, что подкарауливала добычу, притаившись на дереве, и другими хищниками.
Хьяр, к которому я вышел, не был похож на мою родину, но и влажными душными лесами имел мало общего. Плодородные земли, богатые города, благополучная страна. Рай на земле. Казалось бы, выйдя к цивилизации, я должен был обрадоваться и остановиться. Так и вышло, но лишь на некоторое время. Навыки торговли помогли мне обосноваться и устроиться счетоводом в одну лавку. Целых полгода я наслаждался спокойной жизнью, когда Мать Ночи стала гневаться на меня. Гадальные кости, с помощью которых мой народ советуется с богами, узнает их волю и будущее, приказывали мне идти дальше, но я не смог все бросить. Я ослушался, и тогда она наслала на меня своих слуг. Ночные воры ограбили лавку, где я работал, а меня обвинили в сговоре и бросили в тюрьму. Я смог бежать и вновь оказался на дороге без гроша в кармане, потеряв даже гадальные кости.
С тех пор я путешествую. Я сделал себе новые кости, стал собирать легенды, учиться искусству врачевания, покупал в одном хьяре безделушки и через несколько продавал ценителям экзотики. Я принес Матери Ночи дары, чтобы смягчить ее гнев, и больше она не подгоняла меня. А со временем я не мог представить себе другую жизнь, кроме как в пути. Если зима заставала меня в городе, к весне дороги неудержимо манили меня.
Однако меня печалило ,что некому передать знания, что я скопил. Я повидал не мало миров и узнал секреты множества народов. И если легенды я мог рассказывать в тавернах как плату за постой, особенности врачевания жалко было потерять. Я пробовал записывать свои знания, но книги оказывались слишком малы и плохо переживали тяжесть путешествий. Пока двадцать лет спустя от моего исхода мне не повстречался один маг...
Это случилось в одном городе, подобных которому множество на просторах Эталема. Там дома из камня и дерева ограждает высокая стена, а вокруг зеленые долины и леса, деревья в которых зимой скидывают листья и укрывается белоснежным снегом. В тавернах таких городов более всего любили мои легенды, и Конт не стал исключением. А еще в них обязательно находился, а то и не один, ценитель странных вещиц из далеких земель, которыми я всегда предусмотрительно запасался.
Маг Бейрах, которого присоветовал мне хозяин таверны, был знаменит в своем городе как человек мудрый и знающий много тайн. Есть в мире много шарлатанов, выдающих дешевые фокусы за истинную магию, но Бейрах был не из таких, в чем я убедился на собственном опыте. Он радушно встретил меня, а мой товар подвергся тщательному осмотру. Маг легко отделил украшения от магических амулетов и красивые поделки от статуэток богов, приносящих удачу, но наибольший интерес у него вызвал легкий пористый камень, который впитывал любой запах, и отпускал его только при нагревании.
Бейрах остался столь доволен сделкой, что предложил отметить ее за бутылкой вина, и мы провели чудесный вечер за душевной беседой. Он выслушал мою историю, а на сетования, что не могу оставить свои знания для потомков, сказал, что может помочь моей беде. Что создал он книгу, которая не боится ни огня, ни воды. И сколько не пиши ты в ней, в конце всегда остается десять неисписанных листов. И он готов расстаться книгой, если поделюсь я с ним частью знаний, которые не только развлекут, но и практическую пользу принести смогут. Мне нашлось, чем его удивить…
И вот у меня в руках эта книга, а вместе с ней волшебное писало, которому не нужны чернила, но написанное не смыть и не оттереть. А в голове - сотня историй о приключениях и виденных странах, что я намереваюсь записать. И я надеюсь, мой читатель, что вы найдете их не только занятными, но и полезными.
Часть 3. В замке.
Возвращение в замок проходило тоскливо. По крайней мере для Ринео. Чтобы не глотать пыль, Осано с сыновьями и барон Миноко шли впереди отряда. Отец с бароном всю дорогу вели великосветские разговоры, которые нагоняли на юношу тоску.
- Тогда я с ним и познакомился, - ехать в молчании барону было скучно и он развлекал себя и невольных слушателей беседой и рассказами. - Очень приятный господин. Нынче в столице будет бал, главный весенний бал! Вы просто обязаны там побывать! Конечно, военные подвиги это очень важно, но не забывайте, помимо трех замечательных сыновей у вас растет очаровательнейшая дочь Ами. Ей пора искать партию.
- Да, конечно, - ответил отец. - Не думаю, что это будет проблемой. Она пошла красотой в мать.
читать дальше- О да, - барон Миноко мелко затряс головой. На лбу у него выступила испарина, день выдался солнечный и теплый. Достав платок, барон промокнул пот и добавил: - В любом случае я вам настоятельно советую посетить столицу. Я думаю, всем будет интересно услышать новости, так сказать, из первых рук.
Ринео, краем уха слушая разговор, смотрел по сторонам и выглядывал замковые стены. Места все были знакомые, дороги много раз езженные и ничего интересного не происходило.
- Отец, - наконец, не выдержал он. - Я поеду вперед, предупрежу о встрече.
И пока его не остановили, пришпорил коня. Конь, точнее кобыла, носила говорящую кличку "Резвая" и вскоре оставила отряд вместе со скучными разговорами позади.
Замковые стены показались быстро. При виде стремительно мчащегося всадника, люди на стенах засуетились, раздались крики узнавания, стала подниматься кованная решетка. Не замедляя галопа, Ринео проскакал по мосту через ров и, только проскочив ворота, осадил лошадь. Навстречу уже шел управляющий замком.
- Господин Ринео! Расскажите нам, где остальные?
- Скоро будут, - юноша спрыгнул с лошади и отдал поводья подоспевшему конюху. - Через полчаса уже покажутся. Вы в курсе новостей?
- Конечно, гонец сутки как здесь. Слуги с утра готовятся, уже почти все готово.
Рин ободряюще улыбнулся.
- Думаю, отец будет доволен.
Дождавшись, когда конюх заведет кобылу в стойло, он зашел следом и вытащил из седельной сумки книгу, завернутую в кусок ткани. Ее следовало спрятать, пока не пришел основной отряд. Над местом схрона Рин решил не ломать голову, достаточно было убрать в свою комнату. И предупредить служанку.
- Эй, Сель! Иди сюда. Сможешь мне найти крепкую заплечную сумку? Только тихо, поняла? Никому не слово, стра-ашный секрет! А еще свечей мне в комнату принеси побольше.
Юная девушка, которую Рин поймал в коридоре, кивнула и лукаво улыбнулась:
- Опять читать будете?
- Ты же меня знаешь, - подмигнул парень. Он уже не первый раз озадачивал Сель подобными просьбами. - Тебе я доверяю, но больше чтобы ни одна душа!..
- Конечно, молодой господин, - она понимающе опустила глаза. - Все знают, как не одобряет господин Осано, когда вы читаете старые книги. Но в этом же нет ничего страшного, да? Она же не о колдовстве? - на последней фразе девушка понизила голос.
- Нет, глупая, - рассмеялся Ринео. - Это просто летопись. Но ты молчи, поняла?
Она кивнула.
Отряд встречали как победителей, благо время подготовиться было. Отец довольно слушал приветственные крики и проигнорировал холодную встречу матери. Вместе с Ринео и младшими близнецами Томоро и Ами она вышла во двор, сдержанная и степенная, одетая в темно-фиолетовое платье, по которому пустили серебряную ленту; темные волосы собраны аметистовыми шпильками под цвет платья. Она сказала положенные речи радости, но всем давно было известно, как не одобряет она частые военные походы, которые заставляют ее волноваться за детей.
После, когда солдаты разошлись по казармам, а участвовавшие в походе члены семьи Картильо смысли с себя дорожную грязь, семья собралась в обеденном зале. Отвлекаясь от жаренных рябчиков, отец шумно рассказывал про успехи, как взяли город, ошеломив неприятеля появлением с неожиданной стороны, о том, как Ринео указал на нужный путь.
- Как ты, кстати, узнал о нем? - все допытывался отец, швыряя очередную кость собакам под стол.
- Помнишь, когда мне было семь лет, ты выпорол меня за то, что я убежал тайком играть с детьми бедняков?
- Ну?
- Вот тогда и узнал.
- У-у, проказник, - расхохотался отец, чем вызвал неодобрительный взгляд матери. Впрочем, он был мимолетен, и спустя мгновение она вновь сидела сдержанная и непроницаемая.
Рядом с ней сидели близнецы, брат и сестра пятнадцати лет отроду. Девушка, едва притронувшись к обеду, с рассеянной улыбкой гладила рыжего пса, что положил ей голову на колени. Ринео улыбнулся в ответ, встретившись с ней взглядом.
А отец постоянно прикладывался к кубку и уже изрядно захмелел. Все вздрогнули, когда он внезапно грохнул кулаком по столу:
- Тариосо мы показали место, будет знать. Никому не позволено посягать на земли моих предков! Я их еще заставлю себя уважать. И Тариосо, и Абэ. А то что это такое? У него сын взрослый, у меня дочь на выданье, а он еще не прислал сватов! Он еще пожалеет! Нынче же пойдем на него и покажем, что значит не уважать семью Картильо!
- Пойдете? - выдохнув слово, полное ужаса, мать замерла.
- Да, войско уже готово, отдохнет немного, и сходим. Верно я говорю, Ринео? Твой талант надо развивать, вот и повод будет. Как, понравилось быть героем? - и рассмеялся, громко, самоуверенно. Услышав ответ, мать схватилась за сердце. Ринео поймал ревнивый взгляд старшего брата, и попытался смягчить слова отца:
- Отец, Риджин тоже славно дрался.
- Да-да, оба молодцы, - охотно согласился Осано, и вновь приложился к чаше с вином.
- Это вряд ли хорошая идея, отец, - встрял Томоро, младший и единственный из сыновей, кто не ходил в походы. - Вы только вернулись, да и ничего оскорбительного сосед не сказал.
- Но сделал.
- Но ведь и не сделал ничего.
- Вот именно! А должен был!
Он уже пьян, и младший наконец это понял и прекратил спорить. Но отец уже разошелся.
- А ты не смей возражать мне! Маменькин сынок. Что за тряпка выросла, а? Ты наверно должен был родиться девкой, как твоя сестра, поэтому такой неженка. Что, довольна, мать, своим воспитанием?
- Довольна, - тихо, но твердо ответила мать. - Он по крайней мере рядом со мной, поддерживает меня, а не…
- Молчи, женщина! - раздасованно рявкнул Осано. -Место мужчины на поле боя, и не смей этим попрекать. Мало тебе дочери, ты и младшего сына под себя подмяла. Его бы забрать, да поздно, ибо тряпка-тряпкой растет твоими стараниями.
Рин закатил глаза. Такое уже случалось не раз, ибо пьяный Осано - буйный Осано. Дешевле молчать и ждать, пока протрезвеет. Остальные тоже это знали и конец обеда прошел в "почтительном" молчании.
Поздний вечер, когда все разошлись по своим комнатам, Ринео провел за книгой. Служанка уже принесла и свечи и сумку, и юноша предвкушал волшебный вечер с историями. Но мечтам суждено было сбыться лишь отчасти. В этот раз Амин, путешественник из пустыни, рассказывал о городе со строгими законами, которые он случайно нарушил. И вот готовится побег, и подговорены другие заключенные, когда раздался настойчивый стук в дверь. Так стучал только отец.
Ринео спешно прятал книгу под подушку и отпер засов. Осано, хмурый, но почти трезвый зашел в комнату и тут же завел разговор о походе на соседа. Раздасованый, что сия безумная затея не выветрилась вместе с хмелем, Ринео и так и сяк пытался увернуться, отговорить, обосновать, что поход не нужен. Но отец уперся и на уговоры не поддавался. И дело было совсем не в отсутствии сватов.
- С тобой что, мать поговорила? Просила отговорить меня? - сердито спросил он наконец.
- Нет, это мои мысли, а не матушки.
А он будто и не услышал:
- Это наш шанс прославиться. Шанс поправить положение нашего рода. У нас славный род, но давно в нем не было новых заслуг. Пора это исправить. И ты, ТЫ это можешь. И не отговаривайся старшим сыном, что он, что я справные войны, можем оборонить замок, но ты куда талантливее. Если Риджин будет пытаться тебя превзойти, может и выйдет из него толк.
- А если бы меня не было? - заикнулся внезапно осененный Ринео.
- Ты есть! И я намерен этим воспользоваться. Это твоя судьба, если бог дал тебе талант, им надо пользоваться, а не зарывать землю.
"Будто у меня других талантов нет", - подумал про себя Ринео, а вслух сказал:
- Мне просто повезло.
- Проверим твою удачу еще раз.
Рин сжал кулаки и титаническим усилием сдержался от возражений. Главное было не вызвать такого гнева, что он непокорный, что его надо наказать и запереть. Юноша знал, что отец может. Но только не сейчас!
И Рин молчал. Отец пристально посмотрел на него, и не дождавшись ответа, сказал:
- В общем, посмотри карты, подумай, - он шагнул к двери. - Позже поговорим.
После его ухода, Ринео метался по комнате и не находил покоя. Надо было что-то придумать, что-то, что остановит отца. Если Осано толкает на войну только то, что Рин - талантливый стратег, надо убрать его и не будет войны. Значит, надо бежать. Однажды он пытался. Отец будет еще в большем гневе. Значит надо пытаться так, чтобы точно удалось и не схватили. Парень запер дверь, достал книгу и открыл самый конец.
Так, вот рассказ о Сорюн, крупном городе на юге. А как путешественник попал в Сорюн? Откуда пришел? Ринео достал карты, которые остались ему в наследство еще от деда, который и заразил сказками о дальних странах. Разложил карты и до глубокой ночи соотносил их со словами последних страниц книги.
Утром его разбудил Томоро. Он тихо зашел в комнату, осторожно прикрыв дверь и улыбнулся одними губами.
- Доброе утро.
Рин всегда хорошо ладил с младшим братом. Про себя он даже считал его самым умным из всей семьи. Он молчал, наблюдал и делал выводы. И редко когда ошибался.
Юноша зевнул и протер глаза.
- Как мама?
- Вы вернулись, живы-здоровы, - Томоро пожал плечами и сел на стул. Мелодичность его голоса была особенно заметна, когда он говорил вот так тихо и спокойно. - Она довольна. Хотя и предпочитает это скрывать.
- На долго ли? Отец хочет через две недели опять выступить.
Брат встревожено уточнил:
- Он серьезно? - и дождавшись кивка, сморщил плаксивую рожу. - Я так надеялся, что он проспится и одумается.
- Я тоже, - усмехнулся Ринео. - Но нет, пришел вчера под вечер и говорит "У тебя талант! Не бойся! Мы прославим род!" - Ринео передразнил отца.
- Он стал одержим этой идеей, - грустно покачал головой Томоро.
- Да, но… Мне кажется, все дело во мне. Если бы меня не было, он бы так не носился с этой идеей.
- А ты хочешь воевать?
- Ты же меня знаешь. Я всю жизнь, как и дед, мечтаю путешествовать.
- Я помню, - кроткая улыбка тронула губы Томоро, - как ты в детстве обожал дедовы книги, а отец тебя от них гонял. А кормилица рассказывала, что тайком читала тебе их перед сном.
- Я… - Ринео сделал глубокий вдох и решительно выдал: - Если меня не станет, отец перестанет носиться с военной славой. Я убегу.
Томоро резко повернулся в сторону брата и шокировано на него уставился.
- Да, я убегу, и тогда он угомонится. А я пойду путешествовать, как собирался.
- Ты с ума сошел, - наконец прошептал Томоро.
- Да нет же, - горячо, но понизив голос, ответил Ринео. - Мое место не на войне, а в дороге. Если я останусь, мы все падем жертвами его амбиций. А так он не решится, он ведь уже пробовал, знает, что самостоятельно ему с соседями не тягаться.
Опустив взгляд, Томоро слушал, а потом покачал головой:
- Мать такого не переживет.
- У нее же останешься ты и сестра! Я знаю, ты сможешь ее успокоить, у тебя это всегда лучше всех получалось.
- Сестру скоро выдадут замуж, ты же слышал.
- Я не думал, что в этот раз серьезно. За кого?
- Аж двое попросили руки ее. Как отец определится. И мать останется и без тебя и без сестры почти одновременно. Степень ее беспокойства ты са-амую малость недооцениваешь.
- Но ведь у нее останешься ты! Да и разве это не судьба всех матерей? Ну пойми же меня, если я останусь, отец продолжит воевать, мы тут все в войне утонем! С него станется погубить и себя и Риджина и меня.
- А если уедешь, хочешь сказать, он дома сидеть будет? Все равно ведь попробует. Не с тобой, так с Риджином.
- Если у него за спиной буду я, он будет втаскивать нас в совсем безнадежные ситуации, зная, что я смогу вытащить. А если меня не будет - он будет действовать куда осторожнее. Поверь, я его знаю.
- И только поэтому ты хочешь удрать?
- Нет, - Рин не удержался от счастливой улыбки. - Только обещай никому не рассказывать.
- Хорошо.
Он достал из-под кровати сумку, а из нее - книгу.
- Я нашел ее в Хоросе. Ее хозяина, бродягу, насмерть завалило.
- Что это за бродяга такой, грамотный? Что в ней?
- Ты не поверишь! - Рин вновь перешел на горячий шепот, и глаза его вспыхнули азартом. - Эту книгу вел путешественник, который обошел сотни стран! И здесь рассказывает о своих похождениях. Я хочу все увидеть собственными глазами.
- Ты спятил, - грустно и безнадежно заключил Томоро.
- Брат, я пониманию, ты домосед, но ты же знаешь меня, я всю жизнь брежу дальними странами! Мне здесь тесно! Я прочитал, что старик пришел с юга и подробно описал эту страну.
- С юга? Но ведь там земли переходят в выжженную пустыню.
- Старик говорит, что на границе хьяр, тьфу ты, миров всегда так. И вовсе не пески там, а степи. А за безжизненной полосой чужие невиданные города и люди!
Брат протянул руку к книге и Рин с готовностью отдал ее. Некоторое время Томоро перелистывал исписанные страницы.
- Тебя опять поймают.
- Не поймают. В этот раз я подготовился лучше.
- Можно я хоть сестре скажу? Я же не смогу от нее ничего скрыть, - сдался Томоро.
- Сестре можно, - радостно кивнул Рин. - И вот еще что. Я договорюсь с тренером, чтобы он тайком тебя натаскал.
- О чем ты?
- Тебе пора учиться постоять за себя. Хватит уже отлынивать, твои детские хвори остались в прошлом. А от матери сохрани в тайне, а то она тебе проходу не даст. Тренер - человек надежный. Обещаешь?
- Что-то ты сегодня с меня столько обещаний берешь, - заворчал Томоро.
- Ну не сердись и подумай. Оно же тебе действительно нужно. Старший брат растет весь в отца своей заносчивостью, только ты и есть опора матери и сестре. Что с ними станется, если тебя вдруг убьют? Да, никто тебя на войну не берет, а вдруг на замок нападут?
- Вот и остался бы, защитник!
- Не могу. Я все уже решил. Прости.
Томоро молчал. Потом глухо проронил:
- Хотя бы попрощайся с матерью и сестрой.
Жанры: джен, фэнтази, приключения.
Аннотация: Этот мир бесконечен. Еще никому из ныне живущих не удалось обойти не то что половину, а даже малую его часть. И все равно некоторые продолжают пытаться. Их была целая череда, путешественников, шаг за шагом изучавших страны и народы. Они записывали свои истории в бесконечную, как сам мир, книгу, и передавали ее от одного к другому. Пока на одном из них Великое Путешествие не прервалось. Прервалось ли?
Комментарий автора: Пишется по заявке на фикбуке. Тренируюсь быть богом. В первой главе слишком заморачивалась с описаниями, поэтому получился перебор подробностей. Половина из них совершенно не важны, так что даже не пытайтесь их запомнить ^_^.
Поставить оценку на фикбуке.
Глава 1. После бояГлава 1. После боя.
- Ринео! Ринео, куда ты?
Пухлый и суетливый, барон Миноко кинулся к молодому господину, который отделился от солдат и собирался улизнуть.
- Не беспокойтесь, дядюшка! - юноша обернулся и на ходу помахал взволнованному барону. На лице сияла самоуверенная улыбка. - Ничего со мной не случится!
- Непослушный мальчишка! Неужели не знает, что так нельзя говорить? Он только навлечет этим несчастье, - раздраженно пробормотал барон. Разряженный в походную одежду (даже она отличалась вычурной вышивкой и яркостью цветов), барон выглядел неуместно в городе, пережившим сначала захват чужим владетелем, а после - бой истинного хозяина с захватчиками. И, кажется, был единственным, кто этого не понимал.
Залитая лучами полуденного солнца, площадь сдержанно шумела. Иногда раздавались крики среди пленных, но они быстро смолкали. Раньше здесь теснились торговые палатки, но теперь от них остались одни обломки, которые победители смели в кучу. А освободившееся место заняли солдаты, постепенно отходящие от недавней битвы. Все ждали приказов виконта Осано Картильо, истинного владетеля этих земель, а до тех пор отдыхали, утоляли жажду и подсчитывали потери. Старой статуе в центре фонтана кто-то успел сбить голову, и теперь двое солдат тщетно искали ее по поручению командиров, страшащихся гнева виконта. В лучшие дни статуя основателя города стояла, гордо задрав подбородок, подбоченившись и выставив правую руку вперед так, будто говоря: "Вот это все создал я!". Сейчас же безголовая статуя явно вопрошала: "Только посмотрите, что вы наделали?".
- Эгей! Господин Ринео, а здорово мы их сегодня, а? - невысокий солдат в форме личной охраны дома Картильо залихватски подкрутил жгуче-черные усы.
- Еще как! - бодро отозвался юноша. Он шел через площадь, и не все, но многие приветствовали его. И сами гордо расправились плечи, а на лице заиграла гордая улыбка. Он был юн, но они признавали его. Это грело.
Крики пухлого барона давно смолкли, как и ободряющие оклики солдат, а Ринео шел все так же уверенно, с детства привыкший держать себя. Вот только улыбаться перестал и замедлил шаг. Да, это была славная победа, но "дядюшка" своим неусыпным контролем и хлопотами способен любое настроение испортить. Лучше побродить по Хоросу, известному своими ярмарками, и посмотреть на него с другой стороны. Не столь нарядной, как обычно. Торопиться некуда, отец теперь долго и со вкусом будет договариваться о перемирии, и - парень был готов поспорить - выжмет из соседа в два раза больше отступных, чем тот собирался отдать при худшем раскладе. Что-что, а торговыми способностями виконт Тариото не обладал.
Два года назад Клес, мечтавший о военной славе, стал главой дома Тариото. Ему тогда исполнилось всего восемнадцать, на год больше, чем Ринео сейчас. За два года он освоился и, видимо, решил попробовать свои силы. Участок пограничной с домом Картильо земли действительно выглядел соблазнительно и не особо защищено. Вот только зря Клес пренебрег слухами о том, что один из сыновей местного владетеля растет весьма талантливым в стратегии. Да и отец был не таким уж бездарем, просто думал шаблонно… Ну, пускай Клес хлебнет за свою самонадеянность. Сам Ринео о военной славе не мечтал. И сейчас, после битвы, в которой он был правой рукой отца, чувствовал удовлетворение от хорошо проделанной работы, но не более. Осано гордился способностями сына к стратегии, но сам Ринео мечтал совсем о другом...
Юноша шагал по пустынным улочкам, которые подобно змеям пытались протиснуться меж каменных домов. Высокие стены загораживали солнце, и в обычный день, сунувшись в темный переулок, можно было нарваться на любителей легкой наживы, которых в Хоросе, как в любом богатом городе, хватало. Теперь же отребье попряталось в норы, а законопослушные горожане только-только начали отворять забаррикадированные окна и двери. Лишь самые храбрые крутились у площади, выясняя подробности. Давно, давно никто не тревожил благополучный Хорос, и Ринео кольнуло неприятное чувство, что любимый в детстве город ярмарок осквернили, испоганили. В том числе и он сам. И сколько бы он не повторял себе, что все сделано правильно, что боя в городе было не избежать, что стены починят, а погибших крайне мало, пакостное чувство не покидало.
Бой шел не здесь, но скоро покажется стена, которая пострадала больше всего. Уже слышны голоса горожан и солдат, посланных на расчистку завалов. Ринео пошел еще медленнее, но следы разрушений показались уже за следующим поворотом. Здесь, на окраине города, у самой стены, жили бедняки, и жилища у них были… низкие. Под ногами хлюпало, помои тут выкидывали прямо на улицу, а дома были больше из глины, чем из камня. Останки одного такого дома преграждали дорогу. Камень из баллисты, перелетев через стену, разрушил его до основания, и теперь красные черепки вперемешку с булыжниками усеяли все вокруг. Они хрустели и скрежетали под ногами. Юноша обошел развалины, и с другой стороны увидел старика. Он лежал под завалом, и лишь руки и голова его были свободны; лицо скрывала седая грива, окрашенная бурыми пятнами.
- Не повезло старику, - задумчиво сказал Ринео. Рядом лежала дорожная сумка, из которой торчал край толстой книги. Заинтересованный, парень опустился на корточки и достал ее. Книга - дорогая вещь, откуда она у нищего? Новый кожаный переплет без надписей ничего не сказал, а внутри - желтые шероховатые страницы, исписанные убористым, но разборчивым почерком, так не похожим на аккуратный почерк профессиональных писцов. Кажется, это был дневник старика. Ринео открыл наугад.
"Карл говорит, что идти еще два дня, но я ему не верю. Будь проклят тот день, когда я связался с этим бараном! В Эрине все говорили, что до Гадешпа 5 дней пути, мы тащимся уже шестой. Караванщик оправдывается, что на основном тракте засели разбойники. А охрана ему на что?"
- А у тебя был тяжелый нрав, старик, - усмехнулся парень и полез за остальными вещами бродяги. Названия городов были незнакомы, значит погибший пришел издалека. И вряд ли в городе найдутся безутешные родственники, кому потрепанная сумка дорога как память о погибшем. А нищий, который мог бы подобрать бесхозное добро, как-нибудь перебьется.
В отличие от книги, сумка оказалась такой старой, что тут же порвалась, стоило чуть сильнее дернуть. Чертыхаясь и проклиная все на свете, Ринео разгреб ее и смотал в плотный сверток, чтобы в прореху ничего не выпало. Пришлось нести все в руках. Через десяток шагов показались люди. Солдаты узнавали и приветствовали молодого господина, горожане, заслышав, кто перед ним, тоже спешили поклониться. Найдя грузного усатого сержанта, который явно был здесь за главного, Ринео сказал:
- Дальше по улице найдете старика под развалинами. Проследите, чтоб его похоронили, как должно.
- Хорошо, господин, - сдержанно поклонился сержант.
Стены высились тяжелые, в трещинах. Целые куски обрушились и частью валялись здесь же. Чинить будут позже, а пока лишь стаскивали камни с дороги, освобождая проход для рабочих и телег.
От стены юноша свернул к центру, но не в кривые переулки, а на главную улицу. На двухскатных крышах добротных домов ветер лениво вращал узорчатые флюгера, тяжелые шторы в окнах скрывали достаток. Дома здесь не требовали починки, и если про них говорили "старые", то с одобрением. Дескать, построены надежно, старыми мастерами, и времени не подвластны. Но даже на их фоне один отличался размерами и красотой. Фамильный дом Картильо, в котором семья жила, когда случалось оказаться в Хоросе.
Ворота оказались закрыты. Ринео крикнул, громко стуча кованным кольцом:
- Эй, есть кто живой? Выходи, грабить буду!
Глухо заворчали собаки, послышался топот и стук запора. В открывшуюся щель выглянул долговязый слуга и, убедившись, что это правда молодой господин, счастливо разулыбался:
- Рад вас видеть, господин Ринео! - он открыл дверь шире, отпихивая ногами двух черных овчарок, которые тоже жаждали поздороваться. Стоило войти во двор, и влажные носы уткнулись в подставленные ладони, шумно обнюхивая.
-Привет, привет, разбойники, - юноша с удовольствием потрепал густые загривки и спросил у слуги: - Кто-нибудь еще приходил?
- Ваш отец недавно заходил, но быстро ушел, - мгновенно отозвался слуга. Они направились к парадному входу, и он на ходу продолжил, с удовольствием растягивая слова: - Вернулся с переговоров, был очень доволен. Наказал устроить праздник в честь победы. Вечером будут гуляния.
Дома Ринео заглянул в свою комнату, по-быстрому сунул сверток под кровать, и спустился на кухню. Время близилось к вечеру, а он из всей еды лишь в обед перехватил кусок мяса с сыром. Это надо было срочно исправить. Кухня встретила ароматом пряного мяса и прогорклого масла. В животе тут же требовательно заурчало. Кухарки засуетились, и спустя полминуты перед парнем оказалась дымящаяся миска и копченый окорок. Горячая каша обжигала, что не помешало с аппетитом ее умять. Ущипнув на прощание симпатичную служаночку, Ринео вновь вышел на улицы.
Город оживал. Зажглись ночные фонари, хотя сумерки еще полчаса не сменит темнота безлунной ночи. На улицу высыпались осмелевшие горожане, и чем ближе юноша подходил к центру, тем чаще видел радостные лица. Часть солдат помогала остаткам стражи следить за порядком, но их было куда меньше, чем раньше. С площади убрали раненных и пленных, на освободившемся месте спешно сооружали помост для высоких гостей, расставляли столы, и откуда-то ветер доносил запах запекаемого барашка. Вряд ли одного.
Посреди суеты высился виконт Картильо. Гнедая шевелюра жестких, как щетина, волос скрывала шею; крупное лицо, несмотря на грубые черты и массивную челюсть, выдавало породу, было властным лицом человека, привыкшего повелевать. Он оглянулся и заметил сына.
- Где ты бродишь? – голос был громогласен, под стать облику. – Вечно тебя искать приходится. Кто тебя нашел? Ладно, не важно! Сегодня мы ночуем в городе, основное войско уже встало под стенами, а раненных разобрали по домам. Завтра с утра выступим обратно в замок. Договор подписан, нечего нам тут больше делать, - он огляделся, и зацепил взглядом статую. - Паскудники, голову так и не вернули! Я успел разорить Тариото, а они статую починить не могут, сборище бездельников!
- До чего вы договорились?
- Он выкупил всех пленных, - отец был очень доволен сделкой и сердился не всерьез. - Я выбил из него сто тысяч тилье, убедил, что это дешевле, чем наше немедленное вторжение. Пусть даже недолгое, ха-ха! И еще должен будет 10 пар доспехов. Мал щенок на мне зубы пробовать! А ты хорош, хорош, славный полководец растет. Помяни мое слово, ты еще прославишь наш дом ратными подвигами!
Ринео криво усмехнулся, пытаясь вырваться из жесткого захвата отца. В такие моменты он всегда чувствовал себя неловко. Старые книги о дальних странах привлекали его куда больше звона мечей, только отцу об этом лучше не говорить...
А после был праздник. Градоначальник не посмел возражать, тем более на починку города денег отвели достаточно. На помост поставили укрытый скатертью стол для семьи владетеля, созвали музыкантов, выкатили бочки с вином, чуть в стороне исходили соком запеченные бараны.
Рядом с отцом сидел Риджин - старший брат Ринео. Ростом и статью он пошел в отца, а вот черты лица были тоньше, матери. Осано, Риджин и Ринео – трое мужей Картильо, руководившие атакой, трое спасителей, сидели на возвышении и с почетного места наблюдали за праздником. Площадь наполнилась народом, в центре освободили круг для танцующих. Когда заиграл очередной танец, две девушки подскочили к помосту и утащили братьев в круг. Отец пил вино, смеялся и смотрел на это очень благодушно: "Молодость, молодость".
Вихрь лиц, в котором чаще всего мелькает та симпатичная горожаночка, что вытащила его танцевать. Румяная, круглолицая, она смеется, то падая в объятия, то ускользая. И откуда она только взялась, такая пленительная и пьянящая? Или это он уже столько выпил, что все кажутся ему прелестницами? Все быстрее стучало сердце, подстраиваясь под ритм барабанов, жаром горели ладони, чувствуя тонкий стан под пальцами, кровь прилила к лицу. Но вот танец кончился, и Ринео с сожалением выпустил девушку из рук. Она исчезла в толпе, только мелькнули тяжелые косы, пахнущие весенними цветами.
Почти тут же рядом возник Риджин с двумя полными кружками вина. Одну он сунул брату, а из другой сделал хороший глоток.
- Что, понравилась? Не ищи, еще придет, - уверено сказал он. В этом году ему исполнилось девятнадцать лет. Всего на пару лет старше, обычно Риджин не был таким заносчивым, но, выпив, стал подражать отцу. - Ты пей-пей, это с нашего стола, а не та дрянь, что тут принято называть вином.
- И твоя убежала? – от огорчения Ринео тоже приложился к кружке. - Я даже не успел спросить, как ее зовут.
- И не вздумай! Нам же завтра уезжать, какие имена?
Он ушел, а Рин, поразмыслив над словами брата и заодно наполовину опустошив кружку, осчастливил ею первого попавшегося прохожего и вновь пошел танцевать. Это были не те танцы, которым учат дворяне своих детей, но тело само знало, что делать. Он кружился в хороводе и плясал с очередной красавицей, когда ее сменила прежняя горожаночка. Он рассмеялся и поцеловал ее. Она счастливо рассмеялась в ответ.
Когда музыка смолкла, девушка взяла его за руку и вывела из круга. Он последовал за ней, не обращая внимания куда именно идет. А потом был теплый и, на удивление, пустой дом, прерывистый шепот в темной комнате, жаркие поцелуи и смятые простыни.
Шум с площади долетал едва-едва, но там явно еще гудели. Ущербная луна заглянула в окно и осветила двоих, лежащих на постели. Юноша повернулся к девушке, улыбнулся и принялся вставать.
- Останься, - попросила она, и Ринео, уже слегка протрезвевший, вспомнил слова брата на счет имени. Имя он так и не спросил.
- Не могу. Ты чудесная, - он склонился над ней и вновь поцеловал.
- Тогда приходи еще. Сюда же, - в сумерках не было видно глаз, лишь контуры лица. И Ринео сказал со всей убедительностью, на которую был способен, зная, что врет:
- Обязательно.
Это была не первая девушка Ринео. Хотя такую настойчивость он встретил впервые. Обычно они лишь мелькали перед глазами, рассчитывая на милости, или что юный барон вовсе влюбится. Но влюбляться Ринео не собирался, а потому девушки легко появлялись и так же легко исчезали из его жизни.
Выйдя из незнакомого дома, Ринео отправился не к площади, а домой, где в комнате его ждала не разобранная сумка бродяги. Только подумать, записки путешественника! Он видел чужие страны, ходил по дальним дорогам - то, чем Ринео бредил с детства. Путешествовать, а не воевать, вот что он хотел. Лет в четырнадцать даже пытался удрать из дома, но его быстро вернули и показали всю глупость затеи. С тех пор больше не убегал, но планы вынашивал. Теперь уже такие, чтобы наверняка, чтобы не возвращаться.
Вещи лежали нетронутые. Юноша развернул сумку и высыпал содержимое на кровать. Кусок сыра и вяленого мяса в отдельном свертке, смена белья, пара пористых легких камня, две точеные палочки из красного дерева, и несколько странного вида фигурок. Зачем он носил с собой эти безделушки? Ринео повертел фигурки в руках и сложил их в свою сумку - посмотреть позже. Еда и тряпки вернулись в сумку старика, пусть служанка отдаст каким-нибудь нищим. Настала очередь книги. Он осмотрел ее еще раз. Из корешка шла металлическая цепочка, которая тонула среди страниц. Это оказался стержень чуть толще пера, сужающийся на конце. Закладка? А зачем такая длинная цепочка, что ее приходится складывать в несколько раз, чтобы стержень не болтался снаружи книги?
Ринео раскрыл книгу на первой странице. Вычурными крупными буквами там значилось:
Сердце застучало чаще. Он был прав, старик пришел издалека! И, похоже, не просто пришел, а именно путешествовал. Ринео попытался найти последнюю запись, но это оказалось не так-то просто. Не исписанными остались всего десяток-другой желтых листов. Дух захватило от восторга, сколько же здесь историй? Шелест бумажных страниц заполнил комнату, юноша не спешил приступить к чтению, завороженно пролистывая книгу в обратном порядке. И скоро заметил, что почерк сильно меняется. Последние страницы были исписаны бегло и ровно, в середине - мелкими прыгающими буквами, которые, к тому же, часто сильно отличались по размеру, а начало - так же, как и заголовок - с любовно выведенными завитушками, размашисто и крупно. Да и страниц оказалось куда больше, чем Ринео принял на первый взгляд. Наверно, от того, что листы тоньше обычного, решил он. Такой тонкой выделки ему еще не попадалось.
Наконец, он вновь открыл первые страницы и принялся читать, что же хотел поведать миру Амин из Кирстана.
Часть 2. История Амина из Кирстана.Часть 2. История Амина из Кирстана.
Эталем бесконечен. Давным-давно Бог создал этот мир и населил его многочисленными народами и тварями, дав каждому свою землю, свой дом. И сколько бы стран я не проходил, каждый народ по-своему объясняет сотворение мира, а многие даже не догадываются о соседях, что их окружают. Например, криолисы, живущие среди труднопроходимых лесов, считают, что если долго идти в одну сторону, попадешь к демонам в ад. Их соседи, "демоны", не столь категоричны и знают, что мир не кончается ни за порогом их удивительных прозрачных городов, ни многими километрами позже. На заре времен, говорят они, бог создал их мир первым, но в великой милости своей и безграничном могуществе, не стал останавливаться, и дал жизнь прочим существам, дабы видел богоизбранный народ сашили, что жить можно по разному, и стремился стать лучше. Позже я подробнее расскажу об этом удивительном соседстве.
Мое имя Амин, и родом я из Кирстана, что в стране песков. Там палящее солнце, от которого прячется все живое, лишь могучие верблюды да люди способны терпеть его долго. Там большие города и зеленые оазисы, кишащие жизнью. Там холодные ночи, которые восхваляет все живое, хоть человек, хоть мелкая ящерка, что днем прячется в глубоко под землей и только в сумерках вылезает на поверхность. Двадцать лет я не видел, как солнце поднимается над волнами песка, заставляя его искриться и слепить глаза. Двадцать лет я не видел ночи весенних дождей, когда, почувствовав живительную влагу, одновременно расцветают сотни и тысячи цветов, расцветает сама пустыня, на короткий миг из желтой став разноцветно-пестрой. Двадцать лет назад я ушел с торговым караваном в восточный город Ахарат и больше не видел родного дома.
Я был торговцем, молодым, амбициозным, и в тот караван вложил все свои деньги, рассчитывая на большую прибыль. Но Мать Ночь рассудила иначе. На нас напали разбойники, беглые рабы и прочее отребье, ни к кому не знающие жалости. Я выжил случайно, меня приняли за мертвого. Больше так не повезло никому. Как бы не отличались страны, грабитель есть в любой из них, где-то их успешно заменяют дикие звери, которым нет дела до твоих сокровищ, зато очень интересен ты сам. В дальнейшем я пережил много опасных встреч, но ни одна из них не кончалась столь печально. О них я тоже расскажу.
Я очнулся на закате от возни шакалов, что сбежались на запах крови. Разбойники увели верблюдов с поклажей, бросив неудачливых торговцев и дальше обагрять пески своей кровью. Шакалы рычали и повизгивали, а рядом прыгал орел, примериваясь к ужину. Я четко помню эту картину, так как она означала крушение всей моей прежней жизни и твердо запечатлелась в памяти. Я не мог вернуться в города без товара, меня быстро поймали бы за долги и отправили в тюрьму. Ни в одной из стран не любят ростовщиков, но тем не менее, в большинстве они все равно есть, и их услугами пользуются. Такова, видимо, человеческая природа: рисковать и пытаться отхватить больший кусок, чем он может сейчас себе позволить.
Наш караван держал путь в восточный город Ахарат, который находился на краю обитаемых земель. Дальше на восток попадались отдельные оазисы, но слишком маленькие, чтобы прокормить даже небольшую деревеньку. Но одному человеку много не надо, и я решил отправиться туда, чтобы привести в порядок себя и свои мысли.
Путь был долог, а размышления тягостными. Одному в пустыне не выжить, и даже оазисы, приветливо журчащие родниками, могли лишь продлить мою агонию, но не стать полноценным домом. И я решил не чахнуть у них, подобно срубленной пальме, а идти дальше на восток, пока хватит сил. Мать Ночи благоволила мне, посылая пищу скудную, но достаточную, чтобы продолжить путь. Любое существо с молоком матери впитывает, как выжить на родной земле, даже если это пески, которые выглядят обманчиво безжизненными.
Спустя несколько дней пути поиски мои увенчались успехом, хотя я и не знал, что ищу. Знак границы я принял за недомогание, но позже неоднократно убеждался, что переход границы между мирами всегда ощущается так. И если в этот раз я испугался ее, приняв за симптом приближающейся смерти, то впоследствии не раз радовался, как предвестнику новой удивительной земли.
Мир Эталема один и един во множестве проявлений. Эти проявления первое время я называл оазисами в память о покинутой родине, но это название еще менее верно, чем "мир", хотя и не лишено логики. Ведь каждая такая область служит домом людям и животным, как и оазисы в пустыне. Со временем я стал называть их хьяр, так их зовет народ басса, чье представление о мире было наиболее полным из всех встреченных мною. Они утверждают, что создатель столь могуч и многообразен, что не смог уместить свою мудрость в один мир и один народ, а потому создал их великое множество. Среди этого народа много путешественников, окрестные области они изучили довольно полно. Существует легенда, что тот человек, который обойдет все земли, обретет божественную мудрость и бессмертие. Но никому еще это не удалось.
Из родных пустынь я перешел в джунгли. Мне казалось, я сошел с ума, потому что для ада там было слишком много растительности, а для рая - слишком много насекомых. Они мгновенно облепили меня, награждая болезненными укусами. Не знаю, сколько я бродил там, путаясь в лианах и продираясь сквозь заросли кустарника, слишком много лет прошло с тех пор, к тому же я был изнеможен пережитым горем и физическими испытаниями. Но в конце концов наткнулся на тамошних обитателей. Это было племя дикарей, темнокожих и плосколицых, не ведающих вежества и законов гостеприимства. Они схватили меня, одурманив порошком, подавляющим волю, и посадили в клетку, где я и просидел до самого побега. Я был для них демоном, страшным колдуном, который только и думает, как украсть их души - вот что я узнал, пытаясь договориться с тюремщиками. И даже то, что все народы Эталема говорят на одном языке, не особо помогло мне. Удивительно, как они не убили меня.
Но я все же сбежал, прихватив горшок с волшебным порошком, которым племя не только пленяло чужаков, но и отгоняло диких зверей от деревни. Этот порошок не единожды спас мне жизнь, пока я пытался выбраться за пределы джунглей, потому что полчища насекомых оказались сущим пустяком по сравнению с гигантской кошкой, что подкарауливала добычу, притаившись на дереве, и другими хищниками.
Хьяр, к которому я вышел, не был похож на мою родину, но и влажными душными лесами имел мало общего. Плодородные земли, богатые города, благополучная страна. Рай на земле. Казалось бы, выйдя к цивилизации, я должен был обрадоваться и остановиться. Так и вышло, но лишь на некоторое время. Навыки торговли помогли мне обосноваться и устроиться счетоводом в одну лавку. Целых полгода я наслаждался спокойной жизнью, когда Мать Ночи стала гневаться на меня. Гадальные кости, с помощью которых мой народ советуется с богами, узнает их волю и будущее, приказывали мне идти дальше, но я не смог все бросить. Я ослушался, и тогда она наслала на меня своих слуг. Ночные воры ограбили лавку, где я работал, а меня обвинили в сговоре и бросили в тюрьму. Я смог бежать и вновь оказался на дороге без гроша в кармане, потеряв даже гадальные кости.
С тех пор я путешествую. Я сделал себе новые кости, стал собирать легенды, учиться искусству врачевания, покупал в одном хьяре безделушки и через несколько продавал ценителям экзотики. Я принес Матери Ночи дары, чтобы смягчить ее гнев, и больше она не подгоняла меня. А со временем я не мог представить себе другую жизнь, кроме как в пути. Если зима заставала меня в городе, к весне дороги неудержимо манили меня.
Однако меня печалило ,что некому передать знания, что я скопил. Я повидал не мало миров и узнал секреты множества народов. И если легенды я мог рассказывать в тавернах как плату за постой, особенности врачевания жалко было потерять. Я пробовал записывать свои знания, но книги оказывались слишком малы и плохо переживали тяжесть путешествий. Пока двадцать лет спустя от моего исхода мне не повстречался один маг...
Это случилось в одном городе, подобных которому множество на просторах Эталема. Там дома из камня и дерева ограждает высокая стена, а вокруг зеленые долины и леса, деревья в которых зимой скидывают листья и укрывается белоснежным снегом. В тавернах таких городов более всего любили мои легенды, и Конт не стал исключением. А еще в них обязательно находился, а то и не один, ценитель странных вещиц из далеких земель, которыми я всегда предусмотрительно запасался.
Маг Бейрах, которого присоветовал мне хозяин таверны, был знаменит в своем городе как человек мудрый и знающий много тайн. Есть в мире много шарлатанов, выдающих дешевые фокусы за истинную магию, но Бейрах был не из таких, в чем я убедился на собственном опыте. Он радушно встретил меня, а мой товар подвергся тщательному осмотру. Маг легко отделил украшения от магических амулетов и красивые поделки от статуэток богов, приносящих удачу, но наибольший интерес у него вызвал легкий пористый камень, который впитывал любой запах, и отпускал его только при нагревании.
Бейрах остался столь доволен сделкой, что предложил отметить ее за бутылкой вина, и мы провели чудесный вечер за душевной беседой. Он выслушал мою историю, а на сетования, что не могу оставить свои знания для потомков, сказал, что может помочь моей беде. Что создал он книгу, которая не боится ни огня, ни воды. И сколько не пиши ты в ней, в конце всегда остается десять неисписанных листов. И он готов расстаться книгой, если поделюсь я с ним частью знаний, которые не только развлекут, но и практическую пользу принести смогут. Мне нашлось, чем его удивить…
И вот у меня в руках эта книга, а вместе с ней волшебное писало, которому не нужны чернила, но написанное не смыть и не оттереть. А в голове - сотня историй о приключениях и виденных странах, что я намереваюсь записать. И я надеюсь, мой читатель, что вы найдете их не только занятными, но и полезными.
Часть 3. В замке.
Возвращение в замок проходило тоскливо. По крайней мере для Ринео. Чтобы не глотать пыль, Осано с сыновьями и барон Миноко шли впереди отряда. Отец с бароном всю дорогу вели великосветские разговоры, которые нагоняли на юношу тоску.
- Тогда я с ним и познакомился, - ехать в молчании барону было скучно и он развлекал себя и невольных слушателей беседой и рассказами. - Очень приятный господин. Нынче в столице будет бал, главный весенний бал! Вы просто обязаны там побывать! Конечно, военные подвиги это очень важно, но не забывайте, помимо трех замечательных сыновей у вас растет очаровательнейшая дочь Ами. Ей пора искать партию.
- Да, конечно, - ответил отец. - Не думаю, что это будет проблемой. Она пошла красотой в мать.
читать дальше- О да, - барон Миноко мелко затряс головой. На лбу у него выступила испарина, день выдался солнечный и теплый. Достав платок, барон промокнул пот и добавил: - В любом случае я вам настоятельно советую посетить столицу. Я думаю, всем будет интересно услышать новости, так сказать, из первых рук.
Ринео, краем уха слушая разговор, смотрел по сторонам и выглядывал замковые стены. Места все были знакомые, дороги много раз езженные и ничего интересного не происходило.
- Отец, - наконец, не выдержал он. - Я поеду вперед, предупрежу о встрече.
И пока его не остановили, пришпорил коня. Конь, точнее кобыла, носила говорящую кличку "Резвая" и вскоре оставила отряд вместе со скучными разговорами позади.
Замковые стены показались быстро. При виде стремительно мчащегося всадника, люди на стенах засуетились, раздались крики узнавания, стала подниматься кованная решетка. Не замедляя галопа, Ринео проскакал по мосту через ров и, только проскочив ворота, осадил лошадь. Навстречу уже шел управляющий замком.
- Господин Ринео! Расскажите нам, где остальные?
- Скоро будут, - юноша спрыгнул с лошади и отдал поводья подоспевшему конюху. - Через полчаса уже покажутся. Вы в курсе новостей?
- Конечно, гонец сутки как здесь. Слуги с утра готовятся, уже почти все готово.
Рин ободряюще улыбнулся.
- Думаю, отец будет доволен.
Дождавшись, когда конюх заведет кобылу в стойло, он зашел следом и вытащил из седельной сумки книгу, завернутую в кусок ткани. Ее следовало спрятать, пока не пришел основной отряд. Над местом схрона Рин решил не ломать голову, достаточно было убрать в свою комнату. И предупредить служанку.
- Эй, Сель! Иди сюда. Сможешь мне найти крепкую заплечную сумку? Только тихо, поняла? Никому не слово, стра-ашный секрет! А еще свечей мне в комнату принеси побольше.
Юная девушка, которую Рин поймал в коридоре, кивнула и лукаво улыбнулась:
- Опять читать будете?
- Ты же меня знаешь, - подмигнул парень. Он уже не первый раз озадачивал Сель подобными просьбами. - Тебе я доверяю, но больше чтобы ни одна душа!..
- Конечно, молодой господин, - она понимающе опустила глаза. - Все знают, как не одобряет господин Осано, когда вы читаете старые книги. Но в этом же нет ничего страшного, да? Она же не о колдовстве? - на последней фразе девушка понизила голос.
- Нет, глупая, - рассмеялся Ринео. - Это просто летопись. Но ты молчи, поняла?
Она кивнула.
Отряд встречали как победителей, благо время подготовиться было. Отец довольно слушал приветственные крики и проигнорировал холодную встречу матери. Вместе с Ринео и младшими близнецами Томоро и Ами она вышла во двор, сдержанная и степенная, одетая в темно-фиолетовое платье, по которому пустили серебряную ленту; темные волосы собраны аметистовыми шпильками под цвет платья. Она сказала положенные речи радости, но всем давно было известно, как не одобряет она частые военные походы, которые заставляют ее волноваться за детей.
После, когда солдаты разошлись по казармам, а участвовавшие в походе члены семьи Картильо смысли с себя дорожную грязь, семья собралась в обеденном зале. Отвлекаясь от жаренных рябчиков, отец шумно рассказывал про успехи, как взяли город, ошеломив неприятеля появлением с неожиданной стороны, о том, как Ринео указал на нужный путь.
- Как ты, кстати, узнал о нем? - все допытывался отец, швыряя очередную кость собакам под стол.
- Помнишь, когда мне было семь лет, ты выпорол меня за то, что я убежал тайком играть с детьми бедняков?
- Ну?
- Вот тогда и узнал.
- У-у, проказник, - расхохотался отец, чем вызвал неодобрительный взгляд матери. Впрочем, он был мимолетен, и спустя мгновение она вновь сидела сдержанная и непроницаемая.
Рядом с ней сидели близнецы, брат и сестра пятнадцати лет отроду. Девушка, едва притронувшись к обеду, с рассеянной улыбкой гладила рыжего пса, что положил ей голову на колени. Ринео улыбнулся в ответ, встретившись с ней взглядом.
А отец постоянно прикладывался к кубку и уже изрядно захмелел. Все вздрогнули, когда он внезапно грохнул кулаком по столу:
- Тариосо мы показали место, будет знать. Никому не позволено посягать на земли моих предков! Я их еще заставлю себя уважать. И Тариосо, и Абэ. А то что это такое? У него сын взрослый, у меня дочь на выданье, а он еще не прислал сватов! Он еще пожалеет! Нынче же пойдем на него и покажем, что значит не уважать семью Картильо!
- Пойдете? - выдохнув слово, полное ужаса, мать замерла.
- Да, войско уже готово, отдохнет немного, и сходим. Верно я говорю, Ринео? Твой талант надо развивать, вот и повод будет. Как, понравилось быть героем? - и рассмеялся, громко, самоуверенно. Услышав ответ, мать схватилась за сердце. Ринео поймал ревнивый взгляд старшего брата, и попытался смягчить слова отца:
- Отец, Риджин тоже славно дрался.
- Да-да, оба молодцы, - охотно согласился Осано, и вновь приложился к чаше с вином.
- Это вряд ли хорошая идея, отец, - встрял Томоро, младший и единственный из сыновей, кто не ходил в походы. - Вы только вернулись, да и ничего оскорбительного сосед не сказал.
- Но сделал.
- Но ведь и не сделал ничего.
- Вот именно! А должен был!
Он уже пьян, и младший наконец это понял и прекратил спорить. Но отец уже разошелся.
- А ты не смей возражать мне! Маменькин сынок. Что за тряпка выросла, а? Ты наверно должен был родиться девкой, как твоя сестра, поэтому такой неженка. Что, довольна, мать, своим воспитанием?
- Довольна, - тихо, но твердо ответила мать. - Он по крайней мере рядом со мной, поддерживает меня, а не…
- Молчи, женщина! - раздасованно рявкнул Осано. -Место мужчины на поле боя, и не смей этим попрекать. Мало тебе дочери, ты и младшего сына под себя подмяла. Его бы забрать, да поздно, ибо тряпка-тряпкой растет твоими стараниями.
Рин закатил глаза. Такое уже случалось не раз, ибо пьяный Осано - буйный Осано. Дешевле молчать и ждать, пока протрезвеет. Остальные тоже это знали и конец обеда прошел в "почтительном" молчании.
Поздний вечер, когда все разошлись по своим комнатам, Ринео провел за книгой. Служанка уже принесла и свечи и сумку, и юноша предвкушал волшебный вечер с историями. Но мечтам суждено было сбыться лишь отчасти. В этот раз Амин, путешественник из пустыни, рассказывал о городе со строгими законами, которые он случайно нарушил. И вот готовится побег, и подговорены другие заключенные, когда раздался настойчивый стук в дверь. Так стучал только отец.
Ринео спешно прятал книгу под подушку и отпер засов. Осано, хмурый, но почти трезвый зашел в комнату и тут же завел разговор о походе на соседа. Раздасованый, что сия безумная затея не выветрилась вместе с хмелем, Ринео и так и сяк пытался увернуться, отговорить, обосновать, что поход не нужен. Но отец уперся и на уговоры не поддавался. И дело было совсем не в отсутствии сватов.
- С тобой что, мать поговорила? Просила отговорить меня? - сердито спросил он наконец.
- Нет, это мои мысли, а не матушки.
А он будто и не услышал:
- Это наш шанс прославиться. Шанс поправить положение нашего рода. У нас славный род, но давно в нем не было новых заслуг. Пора это исправить. И ты, ТЫ это можешь. И не отговаривайся старшим сыном, что он, что я справные войны, можем оборонить замок, но ты куда талантливее. Если Риджин будет пытаться тебя превзойти, может и выйдет из него толк.
- А если бы меня не было? - заикнулся внезапно осененный Ринео.
- Ты есть! И я намерен этим воспользоваться. Это твоя судьба, если бог дал тебе талант, им надо пользоваться, а не зарывать землю.
"Будто у меня других талантов нет", - подумал про себя Ринео, а вслух сказал:
- Мне просто повезло.
- Проверим твою удачу еще раз.
Рин сжал кулаки и титаническим усилием сдержался от возражений. Главное было не вызвать такого гнева, что он непокорный, что его надо наказать и запереть. Юноша знал, что отец может. Но только не сейчас!
И Рин молчал. Отец пристально посмотрел на него, и не дождавшись ответа, сказал:
- В общем, посмотри карты, подумай, - он шагнул к двери. - Позже поговорим.
После его ухода, Ринео метался по комнате и не находил покоя. Надо было что-то придумать, что-то, что остановит отца. Если Осано толкает на войну только то, что Рин - талантливый стратег, надо убрать его и не будет войны. Значит, надо бежать. Однажды он пытался. Отец будет еще в большем гневе. Значит надо пытаться так, чтобы точно удалось и не схватили. Парень запер дверь, достал книгу и открыл самый конец.
Так, вот рассказ о Сорюн, крупном городе на юге. А как путешественник попал в Сорюн? Откуда пришел? Ринео достал карты, которые остались ему в наследство еще от деда, который и заразил сказками о дальних странах. Разложил карты и до глубокой ночи соотносил их со словами последних страниц книги.
Утром его разбудил Томоро. Он тихо зашел в комнату, осторожно прикрыв дверь и улыбнулся одними губами.
- Доброе утро.
Рин всегда хорошо ладил с младшим братом. Про себя он даже считал его самым умным из всей семьи. Он молчал, наблюдал и делал выводы. И редко когда ошибался.
Юноша зевнул и протер глаза.
- Как мама?
- Вы вернулись, живы-здоровы, - Томоро пожал плечами и сел на стул. Мелодичность его голоса была особенно заметна, когда он говорил вот так тихо и спокойно. - Она довольна. Хотя и предпочитает это скрывать.
- На долго ли? Отец хочет через две недели опять выступить.
Брат встревожено уточнил:
- Он серьезно? - и дождавшись кивка, сморщил плаксивую рожу. - Я так надеялся, что он проспится и одумается.
- Я тоже, - усмехнулся Ринео. - Но нет, пришел вчера под вечер и говорит "У тебя талант! Не бойся! Мы прославим род!" - Ринео передразнил отца.
- Он стал одержим этой идеей, - грустно покачал головой Томоро.
- Да, но… Мне кажется, все дело во мне. Если бы меня не было, он бы так не носился с этой идеей.
- А ты хочешь воевать?
- Ты же меня знаешь. Я всю жизнь, как и дед, мечтаю путешествовать.
- Я помню, - кроткая улыбка тронула губы Томоро, - как ты в детстве обожал дедовы книги, а отец тебя от них гонял. А кормилица рассказывала, что тайком читала тебе их перед сном.
- Я… - Ринео сделал глубокий вдох и решительно выдал: - Если меня не станет, отец перестанет носиться с военной славой. Я убегу.
Томоро резко повернулся в сторону брата и шокировано на него уставился.
- Да, я убегу, и тогда он угомонится. А я пойду путешествовать, как собирался.
- Ты с ума сошел, - наконец прошептал Томоро.
- Да нет же, - горячо, но понизив голос, ответил Ринео. - Мое место не на войне, а в дороге. Если я останусь, мы все падем жертвами его амбиций. А так он не решится, он ведь уже пробовал, знает, что самостоятельно ему с соседями не тягаться.
Опустив взгляд, Томоро слушал, а потом покачал головой:
- Мать такого не переживет.
- У нее же останешься ты и сестра! Я знаю, ты сможешь ее успокоить, у тебя это всегда лучше всех получалось.
- Сестру скоро выдадут замуж, ты же слышал.
- Я не думал, что в этот раз серьезно. За кого?
- Аж двое попросили руки ее. Как отец определится. И мать останется и без тебя и без сестры почти одновременно. Степень ее беспокойства ты са-амую малость недооцениваешь.
- Но ведь у нее останешься ты! Да и разве это не судьба всех матерей? Ну пойми же меня, если я останусь, отец продолжит воевать, мы тут все в войне утонем! С него станется погубить и себя и Риджина и меня.
- А если уедешь, хочешь сказать, он дома сидеть будет? Все равно ведь попробует. Не с тобой, так с Риджином.
- Если у него за спиной буду я, он будет втаскивать нас в совсем безнадежные ситуации, зная, что я смогу вытащить. А если меня не будет - он будет действовать куда осторожнее. Поверь, я его знаю.
- И только поэтому ты хочешь удрать?
- Нет, - Рин не удержался от счастливой улыбки. - Только обещай никому не рассказывать.
- Хорошо.
Он достал из-под кровати сумку, а из нее - книгу.
- Я нашел ее в Хоросе. Ее хозяина, бродягу, насмерть завалило.
- Что это за бродяга такой, грамотный? Что в ней?
- Ты не поверишь! - Рин вновь перешел на горячий шепот, и глаза его вспыхнули азартом. - Эту книгу вел путешественник, который обошел сотни стран! И здесь рассказывает о своих похождениях. Я хочу все увидеть собственными глазами.
- Ты спятил, - грустно и безнадежно заключил Томоро.
- Брат, я пониманию, ты домосед, но ты же знаешь меня, я всю жизнь брежу дальними странами! Мне здесь тесно! Я прочитал, что старик пришел с юга и подробно описал эту страну.
- С юга? Но ведь там земли переходят в выжженную пустыню.
- Старик говорит, что на границе хьяр, тьфу ты, миров всегда так. И вовсе не пески там, а степи. А за безжизненной полосой чужие невиданные города и люди!
Брат протянул руку к книге и Рин с готовностью отдал ее. Некоторое время Томоро перелистывал исписанные страницы.
- Тебя опять поймают.
- Не поймают. В этот раз я подготовился лучше.
- Можно я хоть сестре скажу? Я же не смогу от нее ничего скрыть, - сдался Томоро.
- Сестре можно, - радостно кивнул Рин. - И вот еще что. Я договорюсь с тренером, чтобы он тайком тебя натаскал.
- О чем ты?
- Тебе пора учиться постоять за себя. Хватит уже отлынивать, твои детские хвори остались в прошлом. А от матери сохрани в тайне, а то она тебе проходу не даст. Тренер - человек надежный. Обещаешь?
- Что-то ты сегодня с меня столько обещаний берешь, - заворчал Томоро.
- Ну не сердись и подумай. Оно же тебе действительно нужно. Старший брат растет весь в отца своей заносчивостью, только ты и есть опора матери и сестре. Что с ними станется, если тебя вдруг убьют? Да, никто тебя на войну не берет, а вдруг на замок нападут?
- Вот и остался бы, защитник!
- Не могу. Я все уже решил. Прости.
Томоро молчал. Потом глухо проронил:
- Хотя бы попрощайся с матерью и сестрой.
@темы: Хроники бесконечного мира, Ориджинал, Творчество
)).
. В результате в трагические моменты, когда оркестровая музыка должна была нагнетать обстановку, она вызывала сплошной фейспалм.
(и эта печаль будет, пока мы не сделаем компьютерный стол, потому что большие и хорошие колонки тупо некуда ставить).
.