Дракон, часть вторая.

[shenaya]

Название: Дракон, часть вторая.
Автор:  Шенайя.
Бета:  ijenny
Фандом: Соционика/Ориджинал.
Пейринг: Гюгиньер/Робетта, Енисей/Кира.
Рейтинг: G.
Жанр: юмор, гет.
От автора: продолжение "Вечеринки у дракона". Цитировать только с указанием авторства. Принимаются тапочки всех видов и расцветок.
Благодарности: [L]_Нава_[/L], Luminele, Dlanor Knox - спасибо вам за пару Кира-Несь. И спасибо всем тем, кто терпеливо терпел мои бредни в аське
Размер: мини (почти миди) (19 машинописных страниц, 5626 слов).

Сцена №1

Однажды вечером принцесса Робетта сидела в дворцовой библиотеке и листала очередной труд по истории. В саду звонко тренькали синицы, привлеченные гостинцем доброго садовника, да соловей тихонько пробовал вечер, оберегая голос для теплой летней ночи. Два часа как затих цокот копыт, а мысли все так же бестолково будоражили разум.
"Восточнее Астирии лежит королевство Ниберлион, которое славится своими ювелирами", - забыться в чтении - самый излюбленный метод принцессы - нынче не срабатывал. Она готова была поспорить, что Экслинья давным-давно и думать забыла об уехавших гостях, либо наоборот - радостно обсуждает это событие с подружками. Как же - третье сватовство с тех пор, как отпраздновала свое 16-летие. Всего неделю назад! И это явно только начало...
"Тридцать лет правил король Харольд и было у него две дочери".
- Умница и красавица, - вслух закончила за автора Робетта и захлопнула фолиант. Изучение истории соседей явно придется отложить.
Через пять минут любования потолком (надо явно устроить нагоняй служанке) и бесконечными рядами книг (точного количества не знала даже она) Робетта вышла на балкон в надежде, что свежий воздух развеет тягостные мысли. Хотя тут явно нужен ветер вроде того головокружительного встречного потока, который сметает тебя со спины дракона...
Цвел жасмин. Его кисловато-терпкий, сладковатый запах едва-едва пробивался в тяжелом воздухе библиотеки, но в саду затмевал все другое. Усыпанный белоснежными цветами, в лучах вечернего солнца куст, казалось, пылал.
Робетта коснулась мраморных перил и подняла взор к небу. Оно было чисто и бескрайне, как и положено порядочному безоблачному небу. «Вот бы и мысли мои могли похвастаться такой безмятежностью», — подумала девушка и закрыла глаза. Вряд ли Экслинья скоро выйдет замуж: будет ждать самого лучшего и водить за нос стаю своих ухажеров. И в конце-концов батюшка подыщет ей самого знатного и красивого жениха. Или она сама выберет, вряд ли отец станет неволить. А вот старшая сестра, похоже, могла рассчитывать только на выгодный брак по расчету, когда дипломатия того потребует. Робетта с детства росла с этой мыслью, но было чисто по-человечески обидно, что младшей достается все самое лучшее.
Открыв глаза, принцесса едва удержалась от радостного «ой»: небо больше не было девственно пусто. Завершив традиционный круг над дворцом, дракон сложил крылья и коснулся земли возле каменного забора.
— Обалдеть! Ты меня даже встречать вышла? Я тоже по тебе жутко соскучился! — из-под лап горстями разлетался песок, бомбардируя цветущие кусты. Робетта на пару с садовником долго думали, как максимально уберечь остатки сада, но, похоже, идея с драконьей дорожкой провалилась.
Три прыжка — и он уже здесь, все такой же сияющий, белоснежно-небесный, лишь на спине чешуя темнеет, превращаясь в темно-бирюзовую полосу вдоль хребта. Принцесса улыбнулась сдержанно, счастливо:
— Здравствуй, Гюгиньер.
— Как ты тут? — он блаженно зажмурился, когда ладони коснулись шкуры, впитавшей тепло вечернего солнца.
— Да никак... — пожала плечами принцесса, и тут же была награждена внимательным, обеспокоенным взглядом золотых глаз.
— Что случилось?
Не в силах удержаться, вздохнула:
— Да так...
Озадаченный дракон отстранился, осмотрел ее справа, слева, будто ответ прятался где-то за спиной, уселся на задницу и приказал:
— Рассказывай!
Волевым усилием Робетта стерла с лица выражение вселенского горя и попыталась заверить, что ничего страшного, так, слегка взгрустнулось.
— Я сейчас обижусь, честное слово! — оскорбленного достоинства в его голосе хватило бы на дюжину дуэлей. — Ты меня что, за друга не считаешь? Я тебя поддержу в любом случае. Так что рассказывай.
Ну и слово за слово Робетта рассказала все. И про приезжавших сватов, и про давнее соперничество между сестрами, и про опасения насчет будущего.
— У меня обычные русые волосы и серо-зеленые глаза, — сокрушалась девушка, — ее же локоны сравнивают с золотом, а глаза — с изумрудами и молодой листвой.
Сидящий рядом дракон, резко успокоившийся с начала тирады, невозмутимо поинтересовался:
— А выколупывать не пытались?
— Что? — изумленно умолкла Робетта.
— Завидовать не хорошо, говорю.
— Я не завидую! — возмущению ее не было предела. — Просто это не справедливо, что внешность моей сестры подкупает их настолько, что других человеческих качеств им и не видно. И получается, что все замечают только Экслинью, а я никому не нужна.
— Обалдеть! И это говорит мне самая очаровательная принцесса из всех, что я знаю? — Гюгиньеру надоело изображать старого мудрого дракона. Он вскочил и нетерпеливо подпрыгнул: — Выше нос, Роби! Хорош хандрить, давай лучше полетаем! Это самое замечательное средство от плохого настроения, которое я знаю.
— Удивительно, — Робетта не смогла сдержать улыбку. — Ну давай проверим...
Уже оказавшись на драконе, она уточнила:
— Ты правда находишь меня очаровательной?
— Конечно, — дракон уверено набирал высоту. — Только ты можешь так очаровательно занудствовать.
— Ах ты!...
— Держись крепче, — рассмеялся дракон, и ветер снес остальные слова.

Сцена №2

***
От принцессы дракон улетел затемно и в прекрасном настроении. Они славно полетали и поболтали, девушка вновь весела и полна оптимизма - чего еще желать? Мерно работая крыльями, Гюгиньер направлялся домой, в родную пещеру. Еще не взошла луна, и случайный наблюдатель мог видеть лишь мерцание звезд, вдруг пропадающих и вновь разгорающихся над головой. Самого же дракона темнота не смущала, а потому гостя он заметил издали. Когда-то после расчистки поляны для танцев у самой кромки леса остался большой валун. И сейчас на том месте, напротив входа в пещеру, сидел человек, и КАК сидел: совершенно неподвижно, понуро, будто полная вековой усталости статуя из серого камня.
— Меня ждешь, Неська? — непринужденно поинтересовался Гини, подходя к рыцарю. С тем явно было что-то не так, даже неизменный румянец, погибель девичьих сердец, сошел с его лица.
— Гини! — Енисей вскочил, будто очнувшись ото сна.
— Только не говори, что тебя тоже никто не хочет, — проворчал дракон. Кажется, его ждала еще одна речь о несправедливости мира.
— Гини, Кира... — бедный рыцарь никак не мог подобрать нужных слов. Пепельные волосы лишились серебряного блеска, сливаясь цветом с потасканной пыльной одеждой (доспехи Енисей старался носить как можно реже). Неудивительно, что издали он похож на статую.
— Кира не хочет? Правильно, не стихами дело делается. Говорил же — будь решительней, авось и перепало бы тебе чего...
— Киру заколдовали! — перебил Несь. Он не истерил, нет, но дракон разглядел глаза, полные ужаса и отчаяния. — Ты сможешь помочь, Гини? Ты же умеешь, ты все умеешь!
— Не понял... Ну-ка, рассказывай!
И Несь принялся рассказывать, сбивчиво, резко:
— Там с самого начала что-то не так было... Вся пещера такая... давит. Я не боюсь, ты знаешь, но там всем плохо было... А еще эти двое — не знаю, где Кира их подобрала, но они мне сразу не понравились, — дракон впервые ощущал такую неприязнь от приятеля. — Но Кира... Кира вела нас по пещере и на что-то наткнулась. Она шла первой и... наверно, сработала ловушка, а никто не заметил, никто! — он горестно всплеснул руками, но тут же сник и понуро закончил: — Просто она вдруг превратилась в волчицу.
Это было плохо. Это было очень плохо! Не удивительно, что Енисей в такой панике. Гюгиньер знал о магии людей очень поверхностно, но магия превращений касалась не только их.
— Так, погоди-погоди! — дракон помотал головой, но к пониманию ситуации это его не приблизило. — А какого черта вы туда вообще поперлись?
— Кира сказала, нам нужно достать одну реликвию...
— Достали? — в попытке вспомнить хоть одного знакомого мага, Гини встал и принялся расхаживать по площадке.
— Да, — отмахнулся Несь и, задыхаясь от возмущения, продолжил: — Они, они хотели ее убить, представляешь?! Но она ведь никого не тронула, только рычала...
Маги не вспоминались. Что и не удивительно, ибо магов дракон давно и прочно недолюбливал за их вечное стремление раздобыть его крови, зубов или чешуек. Послушав еще пару минут путанный рассказ Енисея, крылатого, наконец, осенило. Он перебил друга:
— Где она сейчас?
— Осталась в лесу. Ты не думай, это правда Кира! — о, сколько жара в этом голосе. — Она меня прекрасно понимает, только говорить не может. Но к тебе отказалась идти почему-то.
— Оборотни не любят драконов. Инстинкты... — пояснил дракон. — У тебя есть знакомые маги, которые могли бы ее расколдовать?
— Есть, но я не знаю, где они! По пути к тебе я искал их, но безуспешно.
Видя, что друг сейчас опять сникнет, дракон постарался придать себе максимум уверенности и посоветовал:
— Ладно, иди к ней. Кира — девушка храбрая, но все же оставлять ее одну не стоит. Если до сих пор не съела, вряд ли тебе что-то угрожает. А мне надо подумать...
Рыцарь был не прав: его крылатый приятель знал только половину всего. А вторую половину знала Робетта.

Сцена №3

***
Как только дракон растворился в ночном мраке, Несь поспешил обратно. При мыслях о Кире, что ждет его там, в лесу, одна, сердце забилось чаще. Он не хотел покидать ее ни на минуту. Даже сейчас, когда до места встречи пятнадцать минут быстрой ходьбы, везде чудилось ее присутствие.
Стареющая луна медленно восходила над деревьями, и рыцарь мимолетом порадовался мертвенному свету. Это был самый обычный лес, никем не заколдованный, но кочки и коряги, бросающиеся под ноги — тоже неприятно. Мерный стрекот кузнечиков, легкий шелест листвы, да вдалеке изредка ухала сова — тишь да благодать, и никаких волков. Несь отругал себя: глупо сейчас выглядывать волчицу. И ускорил шаг.
Едва он ступил на поляну, Кира серой тенью выпрыгнула из кустов и метнулась к нему. Белое пятно у морды оказалось зайцем, которого волчица с чувством выполненного долга положила возле ног рыцаря.
Даже сейчас она заботилась о нем.
— Спасибо...
Пока он готовил («так, это, потом это, щас надо вот это. Ну что, что же я забыл?? А. Это!»), она лежала в сторонке и смотрела. Всем телом чувствуя внимательный взгляд волчьих глаз, Несь нервничал и нес всякую ерунду. А она пофыркивала, ворчала - будто отвечала ему.
Наконец Несь критически оглядел творение рук своих:
— Так, вроде все хорошо. Что я забыл? Или не забыл? — на его вопросительный взгляд Кира лишь фыркнула. — Ну хорошо, пусть тогда готовится, а мы подождем, да?
Шурша прошлогодней листвой, он сел под ближайшим деревом. Но стоило устроиться поудобнее, как волчица встала, отряхнулась и потрусила к нему.
— Что-то случилось? — забеспокоился Несь.
— Воу-воу, — откликнулась Кира. И как он должен это понимать? Прежде чем рыцарь собрался с мыслями, Кира легла рядом и положила голову на колени.
Он замер, боясь вспугнуть. Взглянув грустно-грустно, Кира махнула хвостом и заскулила.
— Что такое? У тебя что-то болит? Нет, не болит? Слава богу! Ой! — мокрый нос ткнулся в ладонь. - Ты хочешь, чтобы я... Правда? — он робко коснулся жесткой шерсти и почувствовал легкую дрожь под пальцами. Неизвестно, что волновало больше: близость волчицы, дикого хищного опасного зверя, или Киры, такой дорогой и любимой.
— Ты... — он запнулся и попытался взять себя в руки: — То есть, шерсть у тебя такая приятная. А так приятно? Еще почесать?
На несколько минут установилась тишина. Волчица расслабленно лежала у ног рыцаря, лишь по редкому движению ушей можно было понять, что она не спит, а продолжает слушать лес. Уютно потрескивали дрова. Ночной ветерок нес прохладу, но Енисей не замерз бы, даже будь это пронизывающий ветер с ледников. Только не сейчас.
— Кира, — он наконец решился заговорить, и голос его был полон раскаяния. — Кира, мне так жаль. Я должен был быть внимательней тогда в пещере. Мы все должны были быть внимтельней. Но ты не волнуйся, все будет хорошо! Гини приведет нас к магу, и ты вновь будешь человеком... прекрасным человеком...
Рыцарь умолк. С каждым мгновением сдерживаться становилось все труднее, чувства переполняли его. Хотелось обнять, крепко-крепко, спрятать лицо в серой шерсти, и плевать, что она сейчас в обличье волка, душа осталась та же, это все равно его Кира, родная, любимая...
— Кира, какой я был балбес, — внезапно воскликнул он с отчаянной решимостью. — Я никогда не говорил, как ты мне нравишься. Вот теперь говорю. Ты такая замечательная! Я всю жизнь восхищался тобой, но боялся сказать. А теперь ты волк. Возьмешь и загрызешь. Но я не боюсь, так даже лучше. Умру и не буду страдать от неразделенной любви. Тише, тише, лежи... это я глупости говорю, да, от волнения, прости. Ты не хочешь, чтобы я умирал? Хорошо. Я честно постараюсь не умирать. Ради того, что мы пережили вместе. Я что-то опять не так сказал? Почему ты рычишь, Кира? О боги, ужин!

Сцена №4

***
Пещера. Опять. Она вновь лежит на полу, и влажный камень холодит правый бок.
Крики... зачем так шуметь? Громкие голоса пронзают голову насквозь, мешают, мучают. И не смолкая журчит вода, наполняя воздух сыростью.
— Кира? — почти шепот звучит необычайно четко. Она знает этот запах удивления, растерянности, единственный запах без отчаянного страха. Остальные боятся, она чует это. Их всего двое, и они готовы напасть.
Кира встает, и в каждом движении сила, угроза. Пристальный взгляд желтых глаз не отрывается от двух воинов и их обнаженных мечей.
— Что ты стоишь, идиот!? Убей его! — кричавший походит на лохматого черного пса и столько агрессии исходит от него, что Кира чувствует желание вцепиться ему в горло. Враг!
— Ты с ума сошел? Это же Кира! — Несь делает попытку заслонить ее. И куда только делись его неловкость и нерешительность? Все равно глупо. Кира щерится, она без помощи справится с этими дуболомами. Сильные лапы готовы в любой момент взвить тело в прыжке, враги даже не успеют понять, как мощные челюсти сомкнутся на их шеях.
Эхо подхватывает голоса, дробит, швыряет по пещере. Громкие звуки мучают волчицу. Но вместо крига «Заткнитесь!» из груди вырывается угрожающий рык, морда кривится в оскале.
Высокий спутник лохматого вскидывает арбалет:
— Тогда я сам.
Но Несь все так же стоит между ними. Он не вытащил меч, но рука на рукояти:
— Сначала вам придется убить меня!

Опять ей снилось превращение. Каждую ночь, всю неделю, что они добирались до дракона, Кире снился этот сон.
Свернувшись клубком, она лежала рядом с Несем и спиной чувствовала тепло его тела. Светало. Лесные птицы бодро и звонко встречали новый день. Костер давно догорел, угли, как и все вокруг, покрылись росой. Наверно, Несь скоро проснется от утренней сырости. Не желая будить раньше времени, волчица осталась лежать, тем более что причин для тревоги не было.
«Такой растяпа, — подумалось ей. — Испортил вчера добытого кролика». Вечно он забывает обо всем на свете. Вот и вчера, увлекся болтовней... Нет, пускай болтает. Это заглушает зов леса...
Она боялась признаться самой себе, но с каждым днем, проведенным в этом теле, волчица все больше брала верх. И оттого так страшно перестать слышать человеческую речь, раствориться в многоголосье леса, забыть человеческий язык. Забыть, что была человеком... Енисей — ее единственная связь с людьми, и потому волчица всячески оберегала его. Не дай Бог этот растяпа потеряется где-нибудь, и никто не будет знать, что она человек. Одичает или вовсе сойдет с ума - не самая приятная участь.
Но как вчера славно было засыпать... Так спокойно, уютно. Звериная сущность уснула, затихла, полностью отдав власть Кире, и та впервые за прошедшую неделю смогла расслабиться.
Но долго нежиться не пришлось. Сначала Кира почувствовала беспокойство. Потом запах, запах смертельной опасности. Врага. И в следующее мгновение на них свалился дракон: сложив крылья, дабы не задеть плотно стоящие деревья, он нырнул в просвет над поляной и приземлился на лапы, вспахав приличную борозду. Кира вскочила и угрожающе оскалилась, готовясь к нападению, шерсть на загривке встала дыбом. Все в ней кричало, что нужно бежать, сматываться, покуда жива, но она не могла бросить Енисея.
— Доброе утро, — поздоровался дракон, наблюдая за Кирой и не спеша приближаться. - Соня, вставай, и попроси своего страшного зверя меня не есть. Я не вкусный.
— Гини! — сонный Енисей уже вскочил и обхватил за шею волчицу: — Тихо, Кира, это Гини, ты же его знаешь! Он не опасен, он поможет.
Сквозь пелену ярости проникали эти слова и успокаивали. Осознав, что волчья натура вновь взяла верх, Кира обозлилась на себя и спрятала клыки. Чем дольше Несь гладил ее, тем легче было унять ярость.
Дракон смотрел на это с легкой иронией на морде.
— Вижу, у вас тут полное взаимопонимание и идиллия. Вот и славно, - он бросил им сверток шкур. — Не шугайтесь, оно не укусит. Там еда, гостинцы от Робетты.
Отпустив успокоившуюся Киру, Несь подошел к свертку и развязал узлы. Несколько сшитых между собой медвежьих шкур образовывали полотно довольно приличных размеров.
— Зачем они? — полюбопытствовал Несь.
Дракон задумался, а потом помотал головой:
— Ты сам что-нибудь смешное придумай, а то мне с недосыпа чегой-то совсем не шутится. А вообще это для вас. Как ты думаешь, я иначе Киру донесу?
— Гини, так ты узнал?.. — голос рыцаря прерывался от волнения.
— Ага, — самодовольно ухмыльнулся дракон. — Чтоб я, да не узнал? Ты меня обижаешь! Короче, слушай сюда. И, это, жевать не забывай. Пока вы дрыхли, я слетал к Робетте. Та посоветовалась с придворным магом, полистала свои умные талмуды и нашла, кто нам поможет. На западе есть маг, а у мага книга. И в той книге обязательно сказано, как расколдовать Киру. Вот так!
Отпив из фляги, которая нашлась среди шкур вместе с хлебом, сыром и копченым мясом, Несь уточнил:
— А далеко?
— Завтра к вечеру там будем.
Громко фыркнув, волчица уселась к дракону задом. Лететь, беспомощно спеленатой в шкуры? Они явно заблуждались на ее счет, считая самоубийцей! Да и знает ли дорогу дракон? Гюгиньер и раньше не вызывал доверия, а уж теперь, когда все инстинкты вопили о его опасности... Но Енисей доверял крылатому безоговорочно, а значит, и сам полетит, и ее уговаривать будет. С грустью посмотрев в сторону жующего юноши, Кира вздохнула.
Но сразу отправиться не удалось. Внутренний оборотень, с трудом успокоившийся после прилета Гини, категорически отказывался лезть на шкуры, а тем более спокойно сидеть там, когда приближался дракон. Лишь спустя полчаса уговоров, вслух и мысленных, затея удалась, и они взлетели. И то, Енисея пришлось посадить вместе с Кирой, а не на спину дракону, как планировалось вначале.
Кое-как устроившись на зыбких, раскачивающихся шкурах, волчица с тоской подумала о предстоящих часах и с трудом удержалась от воя. Сегодня явно был не ее день.

Сцена №5

***
— Гини, а мы будем спускаться на ночлег? — в голосе Неся чувствовалось легкое беспокойство. С последнего привала миновало около четырех часов, и солнце уже клонилось к закату. Еще час, и наступят сумерки.
— А фиг его знает, — отмахнулся дракон, который как раз выглядывал подходящее место для посадки. Поляну он выглядывал уже давно, широкую, чтобы легко приземлиться и не помять свой драгоценный груз.
— Просто, — юноша замялся, — Кира очень беспокоится. Я тоже хочу поскорее расколдовать ее, но, может, мы все же спустимся ненадолго?
— Нет, мы будем лететь всю ночь, навстречу приключениям, злобному колдуну, опасности! — с пафосом воскликнул дракон, но не дождавшись реакции, добавил уже нормальным голосом: — Что, не впечатляет? Эх, какие вы все скучные.
И стал снижаться.

Выпутавшись из шкур, Кира отряхнулась всем телом и в два прыжка скрылась в лесу - только мелькнул серый хвост в кустах. Посмотрев вслед, Несь принялся разминаться после долгого пребывания в неудобной позе, но не охал, хотя движения его были неловки, и явно ломило все тело. Потянувшись словно кошка, дракон сказал:
— Ладно, я на охоту, соберешь пока костер?
Насколько изнуренно и опустошенно выглядел теперь его друг! Плечи опустились, словно нагруженные непомерным грузом, большие серые глаза глядели устало.
— Конечно, Гини.
Дракон замешкался, не сразу решившись оставить рыцаря одного в таком состоянии. Но все слова уже были сказаны, теперь осталось одно — долететь. А Несь не столь хрупок, как казалось на первый взгляд, уж Гюгиньер это знал точно.
Когда дракон вернулся с оленем, то Енисей и Кира уже были вместе. Юноша лениво шевелил угли костра — не сломленный рыцарь, а просто уставший путник. То ли отдохнул, то ли бодрился перед Кирой, но безнадежностью от него больше не веяло. Волчица лежала рядом, но так, чтобы не чувствовать жар костра. Высунув язык, часто дышала — видно, еще не успокоилась после бега.
Последние лучи солнца скользнули по верхушкам деревьев и потухли до нового рассвета. Свежело, но вечерний ветерок и дым от костра отпугивали кружившую вокруг мошкару. После ужина Енисей принялся играть с Кирой, скакавшей вокруг него восторженным щенком и с неизменной ловкостью уворачивающейся от попыток поймать ее. Дракон наблюдал за ними из-под векового дуба, развалившись как можно дальше от костра, дабы меньше беспокоить волчицу. Но та, видно, притерпелась за день к его запаху, и теперь беззаботно резвилась. Вот она наскочила на рыцаря и свалила с ног. Тот хохотал и отбивался в попытках встать. Когда-то маленький дракончик тоже так играл со своими сородичами, но столько лет прошло с тех пор...
Дракон одобрительно смотрел, как Енисей гладит и чешет успокоившуюся, разомлевшую волчицу. Та счастливо скалилась, а Гини едва сдержался от тяжелого вздоха. Вот бы с ним кто так повозился... Робетту что ль попросить? «Глупости какие!» — воскликнет она. Дракон фыркнул и отвернулся от играющей пары в сторону леса.
В голову лезли воспоминания, как они летали с Робеттой. Как она смеялась, как сердилась, как касалась шкуры... Еще никогда он ни с кем так не общался. Конечно, у дракона в силу живости натуры были друзья, и немало. Но никто так не радовался его шумной компании. Робетта воспринимала его иначе, чем другие, иначе, чем даже Несь. Тот просто не боялся, не делал различий между людьми и драконом. А Робетта... она ждала. Ведь вчера вечером она ждала именно его, и радовалась, что он прилетел. И хотелось прилетать вновь и вновь. Он посмотрел в ту сторону, где за лесами скрывался ее замок.
***
Робетта отложила перо и выглянула в окно. Весь вечер она делала выписки по магии превращений. На всякий случай, не ясно ведь, чем закончится поход дракона и компании... Глупо ждать его сегодня и выглядывать силуэт в небе - не прилетит. Она вспомнила их вечера: взбалмошно-веселые с безумными полетами — тогда первую скрипку играл дракон и мог прогнать самое пасмурное настроение. И спокойно-рассудительные, когда вела Робетта. Вот он рядом, опустит голову на лапы и смотрит на тебя внимательно-внимательно, а ты рассказываешь то, чем давно хотела поделиться, да вот незадача: никому это не интересно. А он — слушает. А ему — не скучно. И хоть зовет порой занудой, но не обидно, ласково. И от этой ласковости порой щекотка по коже. Одно слово скажет, всего одно — и тепло-тепло становится.
Вначале Гини казался совершенно легкомысленным и эгоистичным. Был бы человеком — и не взглянула бы. Вел себя как взбалмошный ребенок, но Робетта специально выясняла — Гюгиньер был молодым драконом, совсем не подростком. А беспокойство о друге раскрыло его с новой стороны...
Где-то он сейчас? Правильно ли запомнил ее объяснения? В ту ночь он примчался за полночь, встревоженный, взъерошенный, и без малого до рассвета ждал в саду, пока она собирала нужную информацию. А после принцесса сидела подле дракона, обложившись книгами, и показывала по звездам, объясняла по картам, куда лететь и как обнаружить спрятанное в лесу жилье мага. Она была рада, что смогла оказаться полезной в этой истории, что ее страсть к знаниям пригодилась. И принцесса знала — в конце путешествия он прилетит. Обязательно прилетит, чтобы рассказать, чтобы сказать спасибо. Но как хочется, чтобы он прилетал всегда!

Сцена №6

***
Они прилетели после грозы. Последние раскаты грома стихли на западе, и полуденное солнце вновь засияло над лесом, когда лазоревый дракон приземлился перед одиноким деревянным домом. Сидя у окна, высокий сухопарый старик гладил рыжую кошку, спящую на коленях, и наблюдал за гостями. Вот со спины дракона скатился мужчина. Судя по одежде — пеший воин: с ножнами на поясе, в кожаных доспехах, затертых и переживших долгие странствия. Он взъерошил пепельные волосы и обернулся на дракона. Не спеша выходить, старик увидел, как из свертка, принесенного крылатым змеем, выскочила волчица, отряхнулась и потрусила к дому. Воин пошел за ней и вскоре раздался решительный стук в дверь.
— Ну что, пойдем встречать гостей? — кошка спрыгнула с колен, а маг, стряхнув рыжие шерстинки с коричневого одеяния, поднялся с кресла и не спеша направился к выходу.
— Эгегей, есть кто дома? — столь громогласно кричать мог только дракон. — Тарим, выходи, мы тебе посылку принесли.
Старик коротко поморщился. От гостей вечно столько шума. Как хорошо, что скоро эта тяжкая ноша перейдет к другому. Приняв свой обычный непроницаемый и невозмутимый вид, Тарим распахнул дверь и едва вновь не скривился от запаха мокрой псины. У порога сидела волчица и смотрела осознанно, внимательно, будто знакомясь. В карих глазах был явно не звериный разум.
— А вот и хозяин! — обрадованно воскликнул дракон, приближаясь. — Ты ведь Тарим, да? А мы к тебе, ты только не пугайся, мы мирные.
— Чем обязан вашему визиту? — маг строго оглядел разношерстную компанию. Последним подошел воин, отвлекшийся на разглядывание дома. Он оказался на удивление юным и, если как следует отмыть, наверное, красивым.
— Что, вот так вот сходу? А за жизнь поговорить, вина выпить? Не? Ну ладно. Короче, у нас тут казус случился, а ты вроде как можешь нам помочь. Видишь вон ту взъерошенную волчицу? Кира, не смотри на нас так злобно, а то еще испугаешь бедного дедушку! Так вот, раньше она была человеком, и нам бы ее обратно в человеческий облик вернуть. Не, мне-то она и так и так нравится, но вон тот рыцарь очень переживает за подругу. Прям места себе не находит, днями не спит, ночами не ест. Поможешь?
В напряженном молчании они ждали ответа, а Тарим все медлил и медлил, продолжая разглядывать путешественников.
— Боюсь, я не могу вам помочь.
Дракон и рыцарь заговорили одновременно, один — озадачено, другой с таким отчаянием, что магу на мгновение стало стыдно за свой спектакль. Но, в конце концов, ничего с ними страшного не случится, если они еще немного подождут...
И только волчица не утратила спокойствия, а лишь высокомерно фыркнула. Кажется, ее обмануть не удалось.
— Погодь-погодь, разве не ты хранитель книги превращений? — уточнил дракон.
— Да, я хранитель, но я не буду ее расколдовывать, — спокойно ответил маг.
— Что?! Слушай, ты издеваешься, да? Я-то мирный, но ты посмотри на моих спутников! Тебе нравится участь загрызенного разгневанным оборотнем? А рыцарь? Да он в горе может натворить такого! Не расстраивай меня, мы сюда что, зря столько летели? Да я все крылья стер!
Тарим ни на секунду не утратил самообладания.
— Я прожил триста лет и осталось мне три месяца. Умру я чуть раньше, чуть позже — большая ли, в сущности, разница?
— Ну сделай доброе дело перед смертью, тебе зачтется, — продолжал уговаривать дракон.
— Не перебивай. Моих сил едва хватает поддерживать собственную жизнь, а ты мне предлагаешь чужую спасать. Прошло мое время, дракон. Мог бы — помог.
Наступившую паузу прервала волчица.
— Что ты нам предлагаешь? — перевел рыцарь ее короткий рык.
— Большую часть жизни я был хранителем книги превращений. К сожалению, мне некому ее оставить. Я, конечно, могу запереть ее здесь и окружить кучей ловушек, но если ей никто не сможет пользоваться — это не правильно. Дракон, в тебе есть Сила, а магия превращений не чужда твоему роду. Я предлагаю тебе стать хранителем этой книги и самому расколдовать оборотня.

Сцена №7

***
В тот вечер она не ждала.
Две недели прошли с его последнего прилета. Поход увенчался успехом, это принцесса узнала еще неделю назад от Неся и Киры. Они заезжали в гости показать, что с ними все в порядке, и сказать спасибо. Робетта откровенно любовалась счастливой парой, но так и не решилась спросить, когда свадьба. Пусть дракон выясняет. Она думала, что он тут же объявится, весь такой гордый собой, жизнерадостный, и завалит рассказами об их злоключениях, но... По словам рыцаря, тот увлеченно осваивал книгу, забыв обо всем.
На третий день принцесса обозлилась и приказала себе не ждать. Что это за хамство и пустые терзания? Будет она ждать, не будет — быстрее дракон от этого не прилетит, а нервы изведет. Впрочем, скучать ей не давали: с тех пор, как батюшка скинул на нее обязанности по приему послов, свободного времени и сил существенно поубавилось. Южный сосед активно готовился к войне с восточным, и Робетте приходилось отчаянно лавировать меж двух огней, выигрывая время для отца.
Этим вечером принцесса составляла соглашение в своем кабинете. Окна по случаю теплой погоды распахнули настежь, и потому камень проскакал по полу, а не стукнулся о стекло.
— Это еще что такое? — текст не шел, и Робетта с радостью воспользовалась поводом отвлечься.
Под окном стоял мужчина крепкого телосложения, в льняной рубахе и темно-зеленых штанах. Он выглядел как искатель удачи с большой дороги: слишком просто для дворянина и слишком хорошо для крестьянина. А еще у него были синие волосы. Темно-синие, совершенно нереальные волосы, которые едва достигали плеч.
— Кто вы?
Мужчина задрал голову и широко улыбнулся. Заходящее солнце слепило, он щурился, и это придавало ему заговорщицки-хитрый вид:
— Привет, Роби! — принцесса готова была поклясться, что впервые видит этого человека. И голос, насыщенный тенор, тоже был совершенно не знаком. — Выйдешь в сад? У меня для тебя новости.
— Кто вы? — повторила свой вопрос принцесса. — Мы знакомы?
— Спускайся, — улыбка стала еще шире, хоть это и казалось невозможным. — У меня вести от Гюгиньера.
Ступая по лестнице, Робетта вдруг испугалась: а вдруг он охотник на драконов? А что если этот балагур попал в беду? Что это за вести, что Гини не смог сказать лично? О том, что незнакомец может угрожать лично ей, принцесса совершенно не думала. Слишком привыкла к безопасности в стенах дворца.
Выйдя на улицу, Робетта направилась к яблоневому саду. Завидев незнакомца, мирно стоящего меж деревьев, она остановилась. Но он не дал собраться с духом: обернулся, увидел и пошел навстречу. Чуть старше нее и на пол головы выше, молодой человек очень напоминал последнего ухажера Экслиньи, отличавшегося смазливой мордашкой и уверенностью в собственной неотразимости. Правда, после знакомства с Робеттой, уверенности у него поубавилось.
Когда расстояние сократилось до трех шагов, Робетта спросила максимально холодно:
— Так что вы хотели сказать?
Это подействовало. Незнакомец остановился и заговорил:
— Гюгиньер передает тебе привет. Он не смог прилететь, очень извинялся, и пока вместо него я, — насмешка и какая-то хитринка притаились в его глазах песочного цвета.
— Тогда может вы объясните, кто вы? И что случилось с Гюгиньером? — ничего не поняла Робетта.
— Это долгая история, — таинственно улыбнулся он и поманил за собой в сад, где прятался небольшой пруд с золотыми карпами и скамейка подле него. — Пойдем сядем, и я все-все расскажу.
— Нет, говорите здесь, — незнакомец не производил впечатление опасного, но и доверия особого не вызывал. Он собрался было возразить, но принцесса взглядом убедила его в бесполезности уговоров.
— Хорошо, — сдался он. — У Гини сейчас книга по превращениям, он официальный хранитель, ты же знаешь? — принцесса кивнула. — И что он расколдовал Киру?
Робетта кивнула еще раз:
— Но откуда ТЫ это знаешь?
— Сейчас поймешь. Когда он разбирался, как работает нужное заклятие, то обнаружил одну занятную вещь. Оказывается, там есть способ превратить в человека любого.
И замолчал, с самым непринужденным видом разглядывая окружающие деревья. Закатные лучи пробивались сквозь листву золотыми нитями и, попадая на его волосы, еще больше оттеняли их странный цвет.
— И? — нетерпеливо подтолкнула принцесса. Смутная догадка посетила ее, но она отказалась ей верить.
— Ну и он решил попробовать. На себе.
Догадка продолжала стучаться. Но Робетта все же хотела услышать это не от себя.
— И как?
Он рассмеялся:
— Какая же ты недогадливая, Роби! Ну напрягись, подумай, поверь своему счастью! — и в следующее мгновение он уже схватил ее за руки и закружил. Ошеломленная, она не нашла в себе сил закричать. Но вот он уже остановился, и пару секунд они стояли друг напротив друга. Человек не выпустил рук и смотрел на нее немного выжидающе: ну, что ты скажешь на это?
— Гюгиньер? — спросила изумленная девушка. Немного кружилась голова: от новости и от жара ладоней.
— Собственной персоной! — он наконец отпустил ее и завертелся, будто модница перед зеркалом: - Ну как тебе?
— Я в шоке, — призналась Робетта.
Гини расхохотался:
— Видела бы ты свое лицо. Только ради него можно было все это затеять. Ну а все-таки? Как я тебе? Конечно, могло быть и лучше, тело довольно тщедушно и я не такой красавец как дракон, но сам факт, а?
Теперь она узнавала его по ужимкам, речи, даже мимике. Раскрывшись, он сбросил с себя напускную важность и сдержанность.
— Ты ничего не понимаешь в человеческой красоте! — с улыбкой покачала головой Робетта.
— Как скажешь, дорогая, — хитрый дерзкий взгляд стал ей ответом. Но вот она моргнула, а он уже тараторил: — Это тело такое смешное, жутко необычно ходить на двух ногах, без крыльев и с одеждой. Хотя я почти привык. Хорошо, что это не навсегда, а только когда пожелаю, иначе я бы с ума сошел без полетов. Но зато теперь меня не будут бояться! И я не буду бояться вам что-нибудь сломать, — он сграбастал ее в объятья и крепко-крепко прижал к себе.
— Больно! — только и сумела пискнуть принцесса.
— Какая же ты хрупкая, — дракон вновь рассмеялся и отпустил ее.
А после они все же прошли к пруду и сели на скамейку. Точнее, сидела Робетта, а Гюгиньер постоянно вскакивал и, размахивая руками, устраивал представления, рассказывая скопившиеся новости. Солнце давно село, половинка луны медленно, но верно разгоралась на небе, а они все болтали.
— Знаешь, мне не хотелось огорчать Киру с Несем, но тебе скажу. Провел вас маг, - задумчиво обронила принцесса.
— В каком смысле? — встрепенулся Гини.
— Для них триста лет — не возраст. Не мог он от старости помереть.
— Тогда чего он нам рога полировал?
Роби пожала плечами.
— Надо поискать, не накладывает ли книга на хранителя каких-то ограничений, которые могли мешать Тариму. Он явно хотел избавиться от нее. Больше объяснений не вижу, - девушка на пару секунд заглянула в глаза дракона. — Ты же в результате стал полноценным хранителем, и изучил ее, и пользоваться научился. А он... вряд ли ты теперь застанешь его в том доме. Только чем она его тяготила?
— Не люблю магов, — проворчал Гини. — Вечно они нам, драконам, жизнь портят. То кровь им надо, то чешую. Хорошо, что ты не стала магом, а то я бы с тобой никогда не подружился.
Принцесса улыбнулась и вновь поймала его взгляд.
В пруду, мерцавшем, будто жидкое серебро, плескались карпы. Низко висящая луна окрашивала сад в свой таинственный цвет и готовилась нырнуть за горизонт. Им бы давно пора разойтись, и принцесса временами поднимала взор к небу, к видневшимся в просветы меж деревьями звезды, но каждый раз не находила в себе сил уйти. Гини, привыкшего гулять ночи напролет, не тревожили никакие сомнения, тем более, что беседа текла так легко. Будто годами не видевшиеся друзья, они обсуждали все на свете. А Робетта смотрела на дракона и не могла оторвать взгляд. Глаза, лицо — все казалось неуловимо знакомым и странно манило. Веселый шебутной дракон превратился в человека. Пусть не в принца, но разве это так обязательно для сказки?