Когда сказку читают, она - правда.
1734 слов черновика третьей главы. Я молодец-молодец! Одна беда - эти 1734 слова не давали весь день работать, требуя быть написанными.
После вдохновенного старта "Хроник бесконечного мира" пошел спад. Вполне предсказуемый, в принципе. Подкрепленный метаниями "а за что же взяться?!", попытками вернуться к таш, которые меня все больше удручают. Внезапно я решила писать не всех таш, а лишь одну сюжетную ветку, которая меня вдохновляет, попыталась ее продумать и...
И тут меня что-то столкнуло на мысли, что все мои истории - хрень, пишу банальщину или какую-нибудь завиральную глупость, что нихрена у меня не выйдет, и опять не справлюсь, и так никогда книгу и не напишу, и так далее и тому подобное.
Две недели в них мариновалась с разной степени интенсивности.
А потом Орлана написала, что попала в лонг-лист "Дебюта". И меня это буквально встряхнуло. Сильно так тряхнуло, потому что я видела, какими темпами она пишет. Она пишет, ятить, а не метается, как я. И если бы я не тормозила, уже написала бы кучу всего.
Об этом я думала почти сутки. Тормоз тоже механизм, да. Я почти пришла к выводу, что раз я так долго не могу написать таш, то уже никогда не напишу. Что и остальные мои книги постигнет такая участь из-за моих метаний. Что я графоман, и не стать мне писателем. А потом в очередной раз вспомнила, что все это уже проходила. Вот у меня только мелькнула отчаянная мысль, что "А ну его все!" и тут я понимаю, что не могу... Что бессмысленно отказываться - все равно вернусь писать. Это тоже отчаяние - осознание, что не можешь сдаться. Причем, не хилое такое.
Ну раз не могу, надо пытаться двигаться дальше. И я взяла тетрадь для утренних страниц и написала себе следующее:
Всем нравиться невозможно.
Идеально никто сразу не пишет и нужно тренироваться, а не плакать, что не можешь сразу поднять 50 кг. Не можешь - качайся. Когда-нибудь сможешь.
Лучше плохо написанная вещь, чем совсем никакая.
Чем больше ты будешь писать, тем больше будет читателей, чем больше читателей, тем больше в количественном (но не в процентном!) соотношении будет критиков. Это нормально. Хвалящих тоже будет больше. Куда больше.
А еще тебе следует помнить, что какую бы историю ты не написала, как бы сильно ее не ругали, обязательно найдутся те, кому она понравится, кому она пригодится. Пиши для них.
Написала - и мне стало легче. "Это хорошо, - думала я о написанном. - И это правильно." А сегодня было удовольствие писать черновик-сценарий для третьей главы. Без цензуры, диалоги сами шли, персонажей так и вижу перед глазами. Клево ^_^. Как там это называется? Проговаривание вслух нужных слов помогло. Работает. Главное вспомнить об этом в следующий раз, когда опять припрет.
А на картинке - Факир из "Принцессы Тютю". Он тоже писал сказки и относился к этому слишком серьезно, за что бывал бит...
После вдохновенного старта "Хроник бесконечного мира" пошел спад. Вполне предсказуемый, в принципе. Подкрепленный метаниями "а за что же взяться?!", попытками вернуться к таш, которые меня все больше удручают. Внезапно я решила писать не всех таш, а лишь одну сюжетную ветку, которая меня вдохновляет, попыталась ее продумать и...
И тут меня что-то столкнуло на мысли, что все мои истории - хрень, пишу банальщину или какую-нибудь завиральную глупость, что нихрена у меня не выйдет, и опять не справлюсь, и так никогда книгу и не напишу, и так далее и тому подобное.
Две недели в них мариновалась с разной степени интенсивности.
А потом Орлана написала, что попала в лонг-лист "Дебюта". И меня это буквально встряхнуло. Сильно так тряхнуло, потому что я видела, какими темпами она пишет. Она пишет, ятить, а не метается, как я. И если бы я не тормозила, уже написала бы кучу всего.
Об этом я думала почти сутки. Тормоз тоже механизм, да. Я почти пришла к выводу, что раз я так долго не могу написать таш, то уже никогда не напишу. Что и остальные мои книги постигнет такая участь из-за моих метаний. Что я графоман, и не стать мне писателем. А потом в очередной раз вспомнила, что все это уже проходила. Вот у меня только мелькнула отчаянная мысль, что "А ну его все!" и тут я понимаю, что не могу... Что бессмысленно отказываться - все равно вернусь писать. Это тоже отчаяние - осознание, что не можешь сдаться. Причем, не хилое такое.
Ну раз не могу, надо пытаться двигаться дальше. И я взяла тетрадь для утренних страниц и написала себе следующее:
Всем нравиться невозможно.
Идеально никто сразу не пишет и нужно тренироваться, а не плакать, что не можешь сразу поднять 50 кг. Не можешь - качайся. Когда-нибудь сможешь.
Лучше плохо написанная вещь, чем совсем никакая.
Чем больше ты будешь писать, тем больше будет читателей, чем больше читателей, тем больше в количественном (но не в процентном!) соотношении будет критиков. Это нормально. Хвалящих тоже будет больше. Куда больше.
А еще тебе следует помнить, что какую бы историю ты не написала, как бы сильно ее не ругали, обязательно найдутся те, кому она понравится, кому она пригодится. Пиши для них.
Написала - и мне стало легче. "Это хорошо, - думала я о написанном. - И это правильно." А сегодня было удовольствие писать черновик-сценарий для третьей главы. Без цензуры, диалоги сами шли, персонажей так и вижу перед глазами. Клево ^_^. Как там это называется? Проговаривание вслух нужных слов помогло. Работает. Главное вспомнить об этом в следующий раз, когда опять припрет.
А на картинке - Факир из "Принцессы Тютю". Он тоже писал сказки и относился к этому слишком серьезно, за что бывал бит...
. Я про это ничего не знаю, но меня такие ванны волшебным образом расслабляют и снимают головную боль.
А после статьи Далина я вспомнила о его любимейшей книге, о том, что помимо редакторской, есть авторская версия, и полезла ее читать (в редакторской правили стилистику и зацензурили некоторые моменты, хотя никаких постелей в оригинале нет, только совсем тонкими намеками). Вслед за «Juuni Kokki» это вторая вещь, которую я внезапно стала понимать глубже. Говорят, великие книги многослойны и каждый видит свой слой в меру своего понимания. Но даже не великие - часто слышишь, что прочитанную в детстве книгу перечитаешь взрослым и воспринимаешь совсем иначе.